Родная, но чужая
Алевтина стояла у окна, наблюдая, как соседка Зинаида выносила мусор. Аккуратная подтянутая женщина за шестьдесят, в новом домашнем платье и с уложенными волосами. Даже к мусоропроводу шла, будто на прием. Алевтина машинально потрогала свой поношенный халат и отошла от подоконника.
На кухне зазвонил телефон. Алевтина не спеша подошла к аппарату — по средам всегда звонила сестра Галина.
— Алёнка, привет, это я, — раздался знакомый голос. — Как дела?
— Ничего, — коротко ответила Алевтина, устраиваясь на табуретке у телефонного столика.
— Слушай, я тут подумала… Помнишь, мама всегда говорила, что квартиру разделим пополам? Ну, когда её не станет…
Алевтина напряглась. Каждый разговор с сестрой рано или поздно сводился к этому.
— Помню. И что?
— Да так. Просто Дмитрий говорит, что лучше бы все документы подготовить заранее. Чтобы потом не было проблем.
Дмитрий — муж Галины, преуспевающий адвокат. Вечно подсказывал жене, как выгоднее поступить в финансовых вопросах.
— Мама ещё жива, слава богу, — сухо бросила Алевтина. — Рано ещё об этом.
— Конечно, конечно. Но ей ведь уже восемьдесят пять, Алёна. И здоровье…
Алевтина поморщилась. Галина всегда умела говорить правильные вещи так, что становилось противно.
— Она в порядке. Я каждый день присматриваю.
— Да я ж не против! — поспешно отозвалась сестра. — Ты молодец, что ухаживаешь. Просто у меня работа, внуки, я не могу так часто…
Алевтина закрыла глаза. Вечно одно и то же. Галина напоминала о своей занятости, а потом заводила разговор о «справедливом разделе».
— Галя, маме нужны лекарства. Дорогие. Денег нет.
— Конечно помогу! — сразу оживилась сестра. — Сколько?
— Пять тысяч.
Пауза.
— Пять тысяч? — переспросила Галина. — Это же очень много.
— Там не только таблетки. Врача вызывать, анализы платные.
— Ладно, переведу. Только чеки сохраняй, хорошо? Чтобы я знала, на что деньги.
Алевтина сжала трубку.
— Галя, я не ворую. Не надо меня контролировать.
— Да что ты! Просто для отчётности. Дима говорит, все траты на родителей надо фиксировать.
— Зачем фиксировать?
— Ну… Мало ли что.
Алевтина бросила трубку, не попрощавшись. Руки дрожали от злости. Фиксировать расходы. Для отчётности. Галина явно собиралась потом вычесть все потраченные на мать деньги из её доли.
Она зашла в комнату, где на диване лежала мать, Лидия Семёновна. Старушка дремала, укрытая вязаным пледом. Дыхание неровное, лицо бледное. Алевтина поправила подушку под головой матери и тихо вышла.
В прихожей висело зеркало. Алевтина остановилась перед ним, критически оглядывая себя. Пятьдесят семь лет, седые волосы, усталое лицо. Рядом с успешной сестрой всегда чувствовала себя неудачницей.
Галина работала главным экономистом в солидной фирме, жила в трёхкомнатной квартире в центре, каждое лето ездила в Сочи. Взрослый сын, хорошо зарабатывающий, двое внуков.
А у Алевтины — только эта двушка, доставшаяся от отца, скромная пенсия и больная мать на руках. Замужем не была, детей не родила. Всю жизнь проработала продавцом в гастрономе.
Раздался звонок в домофон. Алевтина спустилась и увидела курьера с лекарствами.
— Лидия Семёновна Кузнецова? — спросил парень.
— Это моя мать. Я её дочь.
— Оплата при получении. Четыре тысячи семьсот.
Алевтина расплатилась, поднялась домой. Лекарства дорогие, но без них матери плохо. Галина переведёт деньги, но обязательно потребует чеки и запишет в свою тетрадку.
Лидия Семёновна проснулась, когда дочь подносила таблетки.
— Алёнушка, кто звонил? — слабо спросила старушка.
— Галина. Спрашивала, как ты.
— Хорошая девочка. Жаль, редко заходит.
Алевтина промолчала. Галина и правда была хорошей дочерью — до тех пор, пока речь не заходила о деньгах или времени. Звонила регулярно, привозила подарки, но реальный уход всегда оказывался не её заботой.
— Мам, а помнишь, что говорила про квартиру? — осторожно спросила Алевтина, подавая стакан с водой.
— Какую, доченька?
— Нашу. Ты говорила, что поделишь между нами с Галей поровну.
Лидия Семёновна нахмурилась, собираясь с мыслями.
— Да, конечно. Вы же обе мои дочки. Всё честно.
— А ты думала, что я все эти годы за тобой ухаживаю, а Галина только звонит?
Мать внимательно посмотрела на дочь.
— Алёна, у Гали работа серьёзная. Она не может всё бросить.
— А у меня что, не было работы? Три года не работаю только потому, что ты одна не остаёшься.
— Дочка, не говори так. Галя помогает, деньги присылает.
Алевтина вздохнула. Мать не понимала, что деньги и ежедневный уход — разные вещи. Галина могла быть щедрой, зная, что сестра всё равно не оставит мать.
Вечером позвонила Галина.
— Алёна, перевела деньги. ДоАлевтина положила телефон, глядя, как за окном гаснет последний свет дня, и поняла, что справедливость, за которую она так боролась, обернулась лишь новым одиночеством.
