— Всё! Хватит! Собирай свои вещи и марш из моего дома! — орала Галина Степановна, размахивая руками и чуть не сбивая висящую над столом лампу. — Надоел твой безответственный образ жизни!
— Бабуля, ну ты чего кричишь? Соседи ж услышат! — Денис попытался успокоить бабушку, но она резко отстранилась.
— А пусть слышат! Пусть все знают, какой у меня внук! — Галина Степановна всхлипнула, вытерла глаза краем фартука. — Двадцать пять лет, а ведёшь себя, как ребёнок! Работать не хочешь, институт бросил, только и знаешь, что в свой телефон тыкать да по стримам сидеть!
Денис устало вздохнул, плюхнулся на старый диван. Пружины заскрипели жалобно — бабушка всё никак не решалась выбросить эту рухлядь, говорила, что дед его выбирал.
— Я же объяснял: это не просто игры, я деньги зарабатываю! — Денис говорил устало, будто в сотый раз повторял одно и то же.
— Какие деньги? — фыркнула Галина Степановна. — Кто за квартиру платит? Кто еду покупает? Ты мне хоть копейку за полгода принёс?
Денис замолчал. Действительно, всё, что он зарабатывал на стримах, уходило на новую технику, донаты и посиделки с друзьями. Бабушка не понимала, что теперь можно зарабатывать, не выходя из дома.
— То-то же! Молчишь, потому что нечего сказать! — продолжала Галина Степановна, мечась по тесной кухне. — А я что, должна тебя до гробовой доски кормить? Пенсия — копейки, а ты жрёшь за троих, да ещё и свет весь день жжёшь своими компьютерами!
— Бабуль, давай без крика…
— Не хочу без крика! — взвизгнула она. — Надоело! Сколько раз спокойно просила — устройся хоть охранником, нет! Сидит принц, балду гоняет!
Галина Степановна опустилась на стул у окна, закрыла лицо руками. Плечи её вздрагивали. Денис почувствовал укол вины, но подумал, что, как обычно, бабушка разыгрывает спектакль.
Но в этот раз было что-то иное. Обычно она орала минут пять, потом шла варить борщ. А сейчас сидела тихо, лишь изредка всхлипывала.
— Бабуля, что случилось-то? — Денис осторожно тронул её за плечо.
— Таня Семёновна умерла, — прошептала Галина Степановна, не поднимая головы. — Вчера в больнице. А я и не знала, что ей плохо.
Денис сник. Таня Семёновна — её закадычная подруга, вместе телек смотрели, в поликлинику ходили, на внуков жаловались.
— Ой, бабуль… а что с ней?
— Сердце, — вытерла слёзы краем платка. — Внук её из Москвы приехал хоронить. Говорит, звал её к себе, но она боялась мешать. А теперь что?
Денис присел рядом, неловко обнял её. Бабушка казалась такой маленькой и хрупкой рядом с его дылдовской фигурой.
— Ты боишься, что и тебя так же хватит? — спросил он.
— Не боюсь — знаю, — твёрдо ответила Галина Степановна. — Мне семьдесят два, Дениска. Я не вечная. А ты живёшь, будто я тебе служанка навеки.
У Дениса сжалось в груди. Он и правда никогда не думал, что бабушка стареет. Она всегда была боевая — даже сейчас, ругаясь, голос звонкий, руки крепкие.
— Хочу, чтобы ты стал на ноги, пока я ещё могу помочь, — продолжала она. — А не когда меня не станет, и ты останешься как малый ребёнок.
— Бабуль, ну что ты… — Денис крепче сжал её плечи.
— Не прикидывайся, — тихо сказала она. — Ты сам понимаешь. Но у тебя впереди жизнь, а у меня…
Бабуля подошла к окну. За стеклом — слякотный ноябрь. Во дворе молодая мама пыталась догнать сынишку, который прыгал по лужам в резиновых сапогах.
— Видишь её? — показала бабушка. — Каждый день с ребёнком одна. Трудно, но справляется. А у нас что? Ты от меня, как от мамки, зависишь.
Денис молчал. Бабушка права — после гибели родителей она одна его подняла, на двух работах крутилась, квартиру не продала только чудом.
— Я сама виновата, — вдруг сказала Галина Степановна. — Избаловала. Всё за тебя делала. Думала — помогаю. А оказалось — калечу.
— Не говори так…
— Лучшие бабушки учат внуков жить без них, — горько усмехнулась она. — А я тебя к себе привязала. Теперь распутывайся.
Они стояли у окна, и Денис впервые разглядел, как глубоки морщины у бабушки, как тонки её пальцы. Когда она успела так постареть?
— Может, не надо меня гнать? — тихо спросил он. — Я исправлюсь.
— Сколько раз так говорил? — покачала головой бабуля. — Нет, пока тут живёшь, ничего не изменится. Иди к Серёге — он же звал тебя пожить. Работай, копи, снимай комнату.
Серёга — его друг детства, работал сисадмином, снимал однушку с приятелем.
— А если не получится?
— Получится, — твёрдо сказала Галина Степановна. — Ты не дурак, просто разленился. Проголодаешься — быстро сообразишь, как деньги зарабатывать.
Она ушла на кухню, загремела кастрюлями. Денис остался у окна. Во дворе уже никого не было — только рыжий кот сидел на лавочке и зябко поджимал лапку.
За обедом почти не разговаривали. Бабуля как всегда налила ему щей побольше, себе — чуть-чуть.
— Если найду работу, можно останусь? — спросил Денис.
— Найдёшь — поговорим, — коротко ответила она.
— Сегодня же по агентствам пойду!
— Не сегодня. Сегодня вещи собираешь и к Серёге едешь. Работу ищешь оттуда.
— Почему так резко?
Галина Степановна отложила ложку, вздохнула:
— Потому что иначе ты опять завтра всё забудешь. Надоело мне в эти игры играть.
Собирался он недолго. Вещей оказалось мало — одежда, ноут, пара книг. Всё уместилось в рюкзак и два пакета из «Пятёрочки».
Бабуля стояла в дверях и смотрела. Лицо строгое— Возьми, — сунула она ему в руку пятитысячную купюру, — на первое время хватит.
