**Запасная**
— Девочки, допивайте чай и закругляйтесь, пацанам завтра в садик к восьми, — бросил Дмитрий, глядя не на Светлану, а куда-то в сторону.
— Конечно, — кивнула она, притягивая к себе кружку. — Мы посидим тихо, не будем мешать.
Он задержался на мгновение, нервно постучал по дверному косяку и вышел. Но после этого короткого разговора внутри у Светланы всё обрушилось, как осенние листья с берёзы.
Женщина торопливо сделала глоток. Кухня пахла молоком, гречневой кашей, детским кремом. Когда-то в этом доме витал аромат кофе и отцовского «Шипра». Тогда это был ещё её дом. Теперь — чужой.
— Не злись на него, — шёпотом сказала сестра, собирая со стола тарелки. — Он просто вымотался.
Светлана сделала вид, что её заинтересовали трещинки на кафеле.
— Он всегда вымотанный, когда я здесь.
— Ну, он просто отвык…
— Я ж не чужак, Люда. Хотя бы не пялился бы, как на врага.
Люда вздохнула.
— Он просто… любит, чтоб всё было по расписанию. А тут… другая женщина в доме…
— Я не «другая женщина», я твоя сестра. Или уже нет?
Тишина затянулась. Из спальни донёсся лёгкий кашель ребёнка.
— Конечно, ты моя сестра. Просто… времена теперь другие, — неуверенно ответила Люда. — Раньше мы с тобой были одной командой. А теперь… будто у меня две команды.
Светлана горько усмехнулась.
— То есть я теперь на скамейке запасных?
— Ты всё не так поняла…
Но обе знали — это правда.
В детстве у них были кольца из проволоки. Они воображали себя связанными героинями сказки — двое против целого мира. Родители смеялись, говорили: «Вы всегда должны быть вместе».
Но родителей не стало слишком быстро.
Сначала умер отец, потом — мать. Сёстры будто провалились в пустоту. Но держались, потому что их было двое.
Светлана тогда ещё училась. Люда уже была замужем. Вся бумажная волокита легла на неё — гробы, похороны, документы… Спасало только то, что некогда было горевать.
Светлана легко отдала свою долю квартиры. Понимала: у Люды своя жизнь. Сестра не стала обсчитывать — предложила за её часть двести тысяч рублей. Смешные деньги по нынешним меркам, но больше у Люды не было. Да ещё и содержала Светлану, пока та училась.
После института Светлана уехала с Артёмом в соседний город. Они делили одну кровать и грёзы о будущем. Эти грёзы рухнули, когда он изменил ей. С разбитым сердцем Светлана вернулась к сестре. Люда сама позвала её, узнав обо всём.
Но за эти пять лет что-то изменилось.
— Ты уже думала насчёт ипотеки? — как-то спросила Люда будто невзначай.
— Коплю. Где-то через год наберу на первый взнос.
— Вот и хорошо. Своё — оно своё. А съёмная квартира — как вокзал, — Люда говорила спокойно, но слова жгли.
— Ну, по сравнению с диваном у вас, вокзал — курорт, — попробовала пошутить Светлана.
Люда улыбнулась, но взгляд был виноватый.
— Я правда рада, что ты рядом, — сказала она позже. — Просто… жизнь сложная штука. Всё меняется…
— Угу. У кого-то семья, а кому-то только кошек копить.
Люда промолчала.
Светлана думала: кажется, все устали, жизнь давит. Но однажды она услышала, как Дмитрий говорит по телефону:
— Да, пока живёт. Скоро съедет, надеюсь.
И она не выдержала. Перебралась в пустую съёмную квартиру. Тут её никто не попрекал, но иногда от одиночества хотелось лезть на стену.
В ноябре Люда написала: «Придёшь к нам на Новый год? Отметим тихо, по-семейному. Как раньше».
Светлана перечитала сообщение несколько раз. Оно светилось теплом. «Значит, не всё потеряно. Хоть праздник встречу с семьёй», — подумала она.
За неделю до Нового года она позвонила уточнить детали.
— Люд, я про праздник. Во сколько приходить? Что взять? Могу пирог испечь.
Пауза. Та самая, после которой обычно следует что-то неприятное.
— Слушай, планы немного поменялись… Будем встречать с друзьями, семьями. Все с мужьями, детьми… Ну, ты поняла. Чтобы никому не было неудобно…
— Неудобно? — переспросила Светлана, но уже всё поняла.
— Ну… ты же одна, а все — парами. Вот Марина с мужем придёт, Лера — с Игорем…
Светлана села, чтобы не упасть.
— На Рождество соберёмся только свои, — поспешно добавила Люда. — Без гостей.
Светлана засмеялась — смехом на грани срыва.
— То есть я теперь не в кадре? Чтобы не портила картину?
— Света, ну… Дело не во мне. Все хотят праздника без напряжения…
— А я теперь «напряг»?
Тишина. Ответа не последовало.
— Понятно. С наступающим, — бросила Светлана и положила трубку.
Она стояла на балконе, вцепившись в перила. Пальцы заныли от холода, но ей было плевать. Холод лучше пустоты.
Вспомнилось, как они с Артёмом встречали первый Новый год вместе. Пекли блины, половина сгорела, но потом лепили снеговика и выцарапывали на нём имена.
Тогда им было плевать на бедность. Богатство мерялось смехом и тёплыми вечерами. Но когда появились деньги, их «вместе» рассыпалось.
— Встретил другую. Ещё давно. Прости, — сказал он однажды.
И ушёл, хлопнув дверью. Не только квартиры, но и всей их прошлой жизни.
Теперь и Люда — её вторая половина из детства — мягко выдавливала её из общего кадра. Не со зла. Про чтобы не мешала, как сломанный стул.
За четыре часа до боя курантов Светлана пошла в магазин за сладким. В квартире было тихо — ни телевизора, ни музыки. Она накинула пальто и вышла. Хотелось хоть кого-то увидеть.
— Что, праздник не задался? — спросила продавщица в магазине у дома.
Невысокая женщина с громким голосом и тёплым взглядом.
— Видно, да? — вздохнула Светлана.
— Дочка, я тридцать лет за прилавком. Вижу, у кого праздник, а у кого — бутылка шампанского и тишина. Я — Нина.И тогда Светлана вдруг поняла, что где-то там, среди шумных соседей и простых разговоров, она нашла то, чего так долго не хватало — место, где её ждали без условий и оглядки на прошлое.
