**Запасная**
— Девочки, допивайте чай — и по домам, а то завтра Вани с Артёмом в садик к восьми, — бросил Дмитрий, глядя не на Светлану, а куда-то в стену.
— Конечно, — кивнула она, придвигая к себе кружку. — Мы тихо посидим и не будем мешать.
Он постоял ещё мгновение, нервно постучал пальцами по косяку и вышел. Но после этих слов в душе у Светланы будто облетели последние листья, как в ноябре.
Она торопливо сделала глоток. На кухне пахло манной кашей, детской присыпкой и чем-то тёплым, домашним. Когда-то здесь витал аромат кофе и отцовского «Сашика». Тогда это был её дом. Теперь — просто жилплощадь.
— Не сердись на него, — тихо сказала сестра, собирая со стола чашки. — Он просто вымотался.
Светлана сделала вид, что внезапно заинтересовалась трещинкой на кафеле.
— Он всегда вымотанный, когда я тут.
— Ну ты же сама понимаешь, он отвык…
— Я что, чужая, Лен? Хотя бы не смотри, как на вора.
Лена тяжело вздохнула.
— Он просто… любит, чтобы всё по расписанию. Всё на своих местах. А тут — посторонний человек в доме…
— Я не «посторонний», я твоя сестра. Или уже нет?
Тишина повисла густо, как варенье. Из детской донёсся слабый кашель.
— Ты моя сестра. Просто… времена изменились, — неуверенно проговорила Лена. — Раньше мы были одной командой. А теперь у меня две команды, и я не знаю, как между ними переключаться.
Светлана горько усмехнулась.
— То есть я теперь запасной игрок? Сижу на скамейке и жду, когда позовут?
— Ты всё неправильно поняла…
Но обе знали: всё именно так.
Когда они были маленькими, у них были одинаковые колечки из фольги. Они клялись, что будут как сёстры-близняшки из сказки — вдво против всех. Родители смеялись и говорили, что они неразлучны.
Потом родителей не стало.
Сначала умер отец, следом — мать. Слишком быстро, слишком неожиданно. У девочек будто выбили землю из-под ног. Но они держались — ведь их было двое.
Светлана тогда ещё училась. Лена уже была замужем. Все хлопоты она взяла на себя. Гробы, похороны, бумажки… Хорошо хоть, некогда было гореться.
Света легко отдала свою долю в квартире. Она понимала: у Лены своя жизнь. Сестра не стала обдирать её — предложила триста тысяч. Копейки по нынешним меркам, но больше у неё не было. Да ещё и содержала Свету, пока та училась.
После вуза Светлана уехала в соседний город с Игорем. Они спали под одним одеялом и строили планы. Эти планы развалились, когда он признался, что давно изменяет. С разбитым сердцем Света вернулась к сестре. Та сама позвала её, узнав обо всём.
Но за пять лет что-то изменилось.
— Ты уже думала насчёт ипотеки? — как-то небрежно спросила Лена.
— Коплю. Где-то через год наберу на первый взнос.
— Ну и хорошо. Своя крыша — это надёжнее. Снимать — всё равно что жить на чемоданах, — Лена старалась говорить мягко.
Но слова всё равно резанули.
— Ну, по сравнению с вашим балкончиком, чемоданы — это даже роскошно, — попыталась пошутить Света.
Лена улыбнулась, но взгляд у неё был виноватый.
— Я правда рада, что ты здесь, — сказала она позже. — Просто… жизнь сложная штука. Всё меняется…
— Да уж. У кого-то муж и дети, а у кого-то — только кошки да телевизор.
Лена промолчала.
Света думала: кажется, устала, нервы. Но однажды, вернувшись с работы, она услышала, как Дмитрий говорит по телефону:
— Да, пока живёт. Скоро съедет, надеюсь.
Больше она не выдержала. Переехала в пустую съёмную квартиру, где единственным собеседником был пылесос.
В середине ноября Лена написала: «Придёшь к нам на Новый год? Тихий семейный вечер, как раньше».
Света перечитала сообщение несколько раз. Оно светилось теплом. «Ну вот, не всё потеряно», — подумала она.
Но за неделю до праздника, когда она позвонила уточнить детали, Лена замялась:
— Слушай, мы тут немного передумали… Будем встречать с друзьями, семьями. Все пары, с детьми… Ты же понимаешь, ты одна, а тут все…
Света села, чтобы не упасть.
— На Рождество соберёмся только свои, — поспешно добавила Лена. — Без гостей.
Света усмехнулась на грани истерики.
— То есть я теперь только по безналичному расчёту? Когда никому не мешаю?
— Ну Свет, — устало вздохнула Лена. — Ты же понимаешь…
Ответа не последовало.
— Понятно. С наступающим, — бросила Света и положила трубку.
Она вышла на балкон. Пальцы коченели от холода, но ей было плевать. Лучше холод, чем эта дурацкая пустота внутри.
Вспомнилось, как они с Игорем в первый Новый год жарили блины на старой сковородке. Половина пригорела, половина развалилась. Зато ночью они слепили снеговика и вырезали на нём сердца.
Тогда им было плевать на бедность. Главным богатством были их смех и вечера вдвоём. Потом деньги появились, а «вдвоём» — исчезло.
— Я встретил другую. Ещё давно. Прости, — сказал он однажды.
И хлопнул дверью. Не только квартирной, но и той, что вела в их общее прошлое.
А теперь и Лена — её вторая половинка с тех самых фольгированных колечек — мягко выталкивала её из кадра. Не со зла. Про чтобы никому не мешала.
За четыре часа до боя курантов Света пошла в магазин за тортом. В квартире было тихо — ни телевизора, ни музыки, только скрип половиц.
— Что, праздник не задался? — вдруг спросила продавщица, жизнерадостная бабуля с хриплым голосом.
Света удивилась.
— По глазам видно?
— Дочка, я тридцать лет за прилавком. Вижу, кому сейчас до Нового года как до Луны. Я Надежда. Ты из нашего двора?
Оказалось, соседи собираются в квартире напротив: скромно, но с душой.
— У нас нет этих ваших «ой, а где муж?». Только водка, оливье и котик, который на ёлку залез, — засмеялась Надя.
Света рассмеялась впервые за месяц.
В полночь она всё-Соседи встретили её, как родную, и Света вдруг поняла — бывают семьи не по крови, а по душе, и что-то внутри неё окончательно отпустило.
