Когда-то давно, в одном из переулков Москвы, жила девушка по имени Лидия Ивановна Королёва. Была она тихая, с глазами, как две глубокие лужицы после дождя. А рядом с ней – муж её, Дмитрий Петрович, человек с кулаками тяжёлыми да словами колючими.
«Ты слышала хоть, что я сказал?! Не шляйся без дела! Ты мне жена или кто? Как приду – тебя дома нет!» – гремел Дмитрий, будто гром средь ясного неба.
Лида лишь вздрогнула, но не обернулась. Медленно сняла пальто, повесила на вешалку. За окном сгущались сумерки. На плите стоял чуть тёплый щи, без картошки – как он любил. Вот только её предпочтения он учитывать не спешил.
«Хотела к Ане сходить, – тихо сказала Лидия. – У неё мать в больнице с воскресенья. Поддержать надо.»
Дмитрий фыркнул, махнул рукой, будто это его и не касалось вовсе.
«По телефону поддержь. И так у неё всё время проводишь. Или из дома сбежать охота?»
«Да», – подумала она. Очень даже охота. И от этой мысли внутри всё скривилось, будто в узел завязалось. Страх накатил, и – странное дело – вина. Выходит, плохая она жена?
Дмитрий притих, но не остыл. Прошёл на кухню, холодильник открыл, полки окинул взглядом – и захлопнул. Видно, придраться не к чему.
«А может, разводиться собралась? Скажи – и лавочку прикроем. Сиди тогда одна, гуляй с подружками-болтушками!»
«До чего же всё дошло?» – подумала Лида, запустив пальцы в волосы.
…Когда-то они наперегонки чистили мандарины на этой кухне, смеялись, кормили друг друга дольками. А теперь каждая её встреча с подругой – словно измена государству.
И это ещё не всё…
…Познакомились они три года назад. Ноябрь. Слякоть, дожди, серость. Хотелось хоть кого-нибудь, чтобы не сойти с ума от осенней тоски.
Дмитрий тогда казался спасением: весёлый, самостоятельный, не маменькин сынок. Ели чебуреки у метро, гуляли по парку, смеялись, фоткались на фоне жёлтых листьев.
«Мне не нужна домоседка, – говорил он. – Хочу, чтобы ты рядом была, а не где-то позади.»
Через год сделал предложение. Без пафоса, но искренне. Без фейерверков, зато в глазах – тепло. Лиде казалось, что нашла она свою половинку.
Но потом всё медленно изменилось. Незаметно, будто песок сквозь пальцы. Очнулась Лида лишь сейчас.
Обычно жёны расслабляются после свадьбы: вес набирают, за собой меньше следят. У Лидии же – всё наоборот: расслабился муж.
Сначала «уставать» стал после работы, от помощи отказываться. Потом хлеб забывать купить. Потом – обижаться, когда мусор просила вынести.
А потом бросил:
«Да ты и хозяйствовать-то не умеешь. Зачем замуж пошла?»
Лида всё чаще чувствовала: брак её – не брак, а контракт бессрочный. И разорвать его – лишь через скандалы да нервы.
Когда-то он гладил её по волосам, шептал, что никогда не даст почувствовать себя одинокой. А теперь, убегая в спальню, она чувствовала только это.
Перелом случился неожиданно.
«Лида, может, ребёнка заведём?» – бросил он, когда она резала овощи.
Даже не глядя. Будто не о дите речь, а о новой мебели.
Лида застыла с огурцом в руке. Ладони вспотели. Сердце забилось, как птица в клетке.
«Что?» – переспросила она.
«Ребёнка. Нам за тридцать. Пора. Все нормальные люди рожают.»
Внутри всё сжалось. Она ведь всегда детей хотела. Косички заплетать, сказки читать, в школу провожать. Но сейчас этот образ стал казаться ловушкой.
«Я… – начала она, но замолчала.
Антон наконец посмотрел. В глазах – не нежность, а холодный расчёт.
«Ты же хотела. Или передумала? Или… не от меня?»
Голос его стал ледяным. Лида вскочила. Не могла сидеть.
«Ты серьёзно? О ребёнке – и так?!»
Он пожал плечами. Будто не любовь обсуждал, а сделку сорванную.
«Думала, розы да шампанское будет? Жизнь – не кино. Скажи прямо: не хочешь. И всё ясно.»
Лида села. Руки дрожали. Где-то внутри что-то упёрлось и шептало: «Нет. Не с ним.»
«Не знаю, – прошептала она. – Мне так тяжело сейчас…»
«Значит, не хочешь. Всё понятно, – голос его зазвенел сталью. – У тебя кто-то есть?»
Она резко подняла голову.
«Ты с ума сошёл?! Какой ‘кто-то’?!»
«А как ещё объяснить, что ты меня так отвергаешь?! Живём, как чужие! Ребёнка не хочешь! О чём мне думать?!»
«Может, начнёшь думать не только о себе?! – крикнула она. – Ты из мужа в тирана превратился! Я себя женщиной рядом с тобой не чувствую! Какой ребёнок? Я под твоим контролем задыхаюсь!»
Кричали долго. Посуду били. Она даже огурцом в него швырнула. Потом он – в спальню. Она – на улицу.
Вышла в подъезд, не зная, куда идти. Лишь бы не домой.
Написала Ане:
«Можно переночевать? Не спрашивай почему.»
«Конечно. Иди.»
Пока ехала в такси, телефон дрожал:
«Ты истеричка. Я просто поговорить хотел.»
Не ответила.
«Ладно, уходи. Развод подам.»
Вздохнула.
«Ты правда ушла? К кому?»
Выключила звук.
У Ани, лёжа на диване, Лида плакала. Не от обиды – от страха. Боялась остаться с ним навеки. Раньше хотела, теперь – боялась. Тот, в кого влюбилась, исчез. Остались лишь оболочка да привычка.
А утром Дмитрий вдруг преобразился. Будто подменили. Писал каждые полчаса:
«Я дурак. Наговорил лишнего. Где ты? Заберу. Всё наладим.»
Потом – фото: он у цветочного, с розами в полроста.
«Это тебе. Скажи – куда везти.»
Даже родителям её позвонил. Те перезвонили, озадаченные:
«Лидочка, всё хорошо? Дмитрий говорит, вы поссорились.»
Лида сидела на кухне у Ани, в мятомОна отложила телефон и впервые за долгое время почувствовала, как в груди становится легче, словно с плеч свалился камень, который она тащила все эти годы.
