В маленькой деревушке Орехово, где дома прятались в тени яблоневых садов, молодая Алёна вышла замуж за своего любимого Дмитрия. После свадьбы молодые поселились в доме его матери, Агафьи Петровны. Но счастье Алёны вскоре померкло: свекровь оказалась строгой женщиной, и её постоянные придирки ранили сердце, будто острый серп. Алёна, измученная отчаянием, больше не могла терпеть и решила избавиться от мучительницы навсегда.

В хмурый осенний день она отправилась к старому знахарю Степану, другу её покойного деда, жившему на окраине деревни. Степан славился знанием трав и снадобий, и Алёна знала — он не откажет в помощи.

— Степан, я больше не могу жить с Агафьей Петровной! — вырвалось у неё, едва она переступила порог. — Она отравляет мне каждый день! Помоги, я отблагодарю сполна!

Знахарь прищурился, его тёмные глаза, глубокие, как лесные омуты, будто видели её насквозь.

— Чего ты хочешь, Алёнушка? — тихо спросил он.

— Яда, — прошептала она, оглядываясь, словно боясь, что её подслушают. — Я избавлюсь от неё раз и навсегда.

Степан долго молчал, медленно поглаживая седую бороду. Наконец, вздохнул и сказал:

— Ладно, помогу. Но на двух условиях. Первое: сразу травить её нельзя — заподозрят. Я дам тебе травы, что действуют медленно, без подозрений. Второе: чтобы отвести глаз, ты должна измениться. Будь терпелива, помогай ей, стань ей дочерью, а не врагом. Тогда, когда она умрёт, никто пальцем не укажет.

Алёна, хоть и с сомнением, согласилась. Она взяла узелок с травами, что Степан ей протянул, и вернулась домой.

С той поры Алёна стала подмешивать травы в еду свекрови — в щи, кашу, чай. Но вместе с этим она стала сдерживаться. Заставляла себя улыбаться, когда Агафья Петровна ворчала, терпеливо слушала её наставления, даже если те казались глупыми. Помогала по хозяйству, расспрашивала о её молодости, старалась быть мягче.

Поначалу это было невыносимо. Каждое слово свекрови вызывало в ней бурю гнева, но Алёна стискивала зубы и продолжала. Постепенно Агафья Петровна стала замечать перемены. Её взгляд потеплел, грубость сменилась добрым словом.

— Какая у меня невестка золотая! — хвалилась она соседкам, и глаза её светились радостью. — Лучше Алёны и не сыщешь!

Прошло полгода, и их отношения стали такими тёплыми, что Алёна и сама не заметила, как полюбила свекровь. Они подолгу сидели за самоваром, вместе стряпали блины, смеялись над пустяками. Агафья Петровна стала ей второй матерью, а Алёна — для неё родной дочкой.

Но однажды, глядя на улыбающуюся свекровь, Алёна вдруг вспомнила о травах. Сердце её сжалось от ужаса. Она не могла потерять Агафью Петровну, ставшую ей так близка! В отчаянии она бросилась к Степану, едва сдерживая слёзы.

— Степан, спаси её! — вскрикнула она, вбегая в его избу. — Я травила её, но теперь не хочу её смерти!

Знахарь усмехнулся и покачал головой.

— Не бойся, Алёнушка, — ласково сказал он. — Я не давал тебе яда. В твоём узелке были обычные травы — мята да ромашка. Яд был только в твоём сердце, и ты сама его извела.

Алёна замерла, слёзы катились по её щекам. Она вернулась домой, обняла Агафью Петровну и впервые почувствовала — в душе больше нет злобы.