Весенний вечер окутывал деревушку «Берёзка» мягким сумраком, а лунный свет дрожал на водной глади пруда, отражая звёздное небо. Семья Ворониных перебралась сюда не ради деревенской романтики — врачи настояли: их младшему сыну, семилетнему Ванюше, требовался свежий воздух после городской пыли.
Стоило ли ради этого возводить целый дом?
Воронин Дмитрий Степанович, удачливый бизнесмен, привыкший строить гипермаркеты, справился с задачей за полгода. Роскошный коттедж у воды стал для местных настоящим дивом: кто бы подумал, что в их глушь заглянут такие денежные господа?
—
Дом Ворониных, кирпичный, с резными ставнями, стоял прямо у кромки леса. Высокий забор охранял покой хозяев от любопытных взглядов. У воды насыпали песчаный пляж, поставили беседку с видом на закаты — точь-в-точь как на открытках.
Но сами Воронины бывали здесь редко — только на выходных. Дела в столице не ждали. Ваню оставили на попечение бабушки, матери Дмитрия, и няни — строгой Нины Петровны. Женщина с безукоризненной осанкой и новенькой иномаркой. В деревне шептались: за такую службу платят золотом, а работы в «Берёзке» — кот наплакал.
—
На другом конце деревни ютилась семья Зайцевых. Их здесь не уважали: отец, вечно под мухой, пропадал в запое, а мать, замученная жизнью, рожала почти ежегодно. Пятеро детей стали ей обузой. Винила она в бедах старшую, девятилетнюю Татьяну, гоняя её то за водой, то за дровами.
— Танька! — орала мать. — Щи свари, полы вымой!
Девочке хотелось побегать с подружками, но судьба распорядилась иначе — тащить всё на своих худеньких плечах. Никто и не догадывался, что жизнь готовила ей сюрприз.
—
— Нельзя, Ваня! — стучала указкой по столу Нина Петровна.
Она была не просто няней, а гувернанткой с дипломом. Воронины наняли её, чтобы мальчик учился дома — подальше от сельской школы, пока не окрепнет. Позже его ждал лицей для золотой молодёжи.
— Ну пожа-алуйста! — хныкал Ваня, шмыгая носом.
Гувернантка делала вид, что не слышит. Вчера был конфуз: она взяла Ваню в магазин, а он, завидовав ребятню, резво удрал к луже, пока та выбирала сметану. Нина, не теряя достоинства, расплатилась, сложила продукты в машину и ринулась в погоню. Но мальчика уже и след простыл.
— Ваня! — кричала она, семеня на шпильках по грязной дороге. — Иван Дмитриевич, отзовись!
За ней бежал местный пацан, указывая путь:
— Они к Зайцевым рванули!
Ваню нашли на покосившемся крыльце, где он, в своём дорогом пуховике, чесал за ухом дворнягу Жучку.
— Иван Дмитриевич! — схватила она его за рукав. — Собака заразная!
— Да ладно вам! — огрызнулся чумазый парнишка. — Это мой Барбос!
— Это Витька! — радостно сообщил Ваня. — Он тут живёт!
Нина, поджав губы, потащила его прочь.
— Чего вы его, как мешок, тащите? — крикнул Витька.
— Не твоё дело, — отрезала гувернантка. — Лучше двор подмети! — бросила она, едва не наступив на младшего Зайцева, копошившегося в пыли.
«Господи, что за трущобы! Зачем плодятся?» — мысленно возмущалась она.
—
Наутро Ваня заявил ультиматум:
— Хочу дружить с ребятами! Почему всем можно, а мне нет?
— Ваня, — вздохнула Нина. — Родители запрещают выходить за калитку.
— Почему?! — топнул он. — Не буду есть! Умру от тоски!
Нина понимала: мальчику нужно общение. Держать взаперти — значит искалечить душу.
— Дмитрий Степанович, — звонила она отцу. — Ване нужны ровесники. Это важно для развития.
Она тактично объяснила, что ребёнку вредна изоляция. Дмитрий, занятый сделкой, буркнул:
— Найди приличных детей. Пусть приходят к нам. У нас и качели, и бассейн — лучше, чем на улице.
—
Но «приличные» Ване не подошли.
— Хочу, чтобы Витька пришёл! — упрямился он. — И Барбоса!
— Отец купит тебе породистого пса, — отмахнулась Нина.
— Не надо! Мне Барбос нравится!
Сжав зубы, гувернантка направилась к Зайцевым. Их развалюха едва держалась. Мать, измождённая, согласилась отпустить Витьку за тысячу рублей.
— Бери, только к ужину верни, — махнула она.
Превозмогая отвращение, Нина усадила Витьку и Барбоса в машину.
—
Витька обалдел от роскоши.
— Смотри, сколько машинок! — таращился он. — У тебя велосипед есть?!
Пока Нина отмывала пса, мальчишки галдели в игровой. Витьку тоже отдраили и переодели — размер с Ваней совпал.
— У меня теперь друг! — сиял Ваня. — Настоящий!
— Вот бы мне велик… — вздохнул Витька.
— Разве нет? — удивился Ваня.
— Мамка говорит, копейки в доме не водится, — нахмурился тот.
— Держи мой старый, я новый хочу!
— А тебе за это не влетит?
Нина и бабушка Вани, Людмила Фёдоровна, промолчали, когда Витька укатил на велике. Если Ваня так решил — спорить бесполезно.
— Вот так «дружба», — вздохнула Людмила, ещё моложавая, несмотря на статус бабушки. — Одни расходы.
—
Но Витька оказался не просто другом. Он научил Ваню лазить через забор. Так мальчик впервые сбежал. Витька ждал его у пруда, но не один — на багажнике сидела девочка лет десяти.
— Это кто? — удивился Ваня.
— Сестра моя, Маринка, — буркнул Витька.
Та выглядела как тряпичная кукла: русые косы, большие глаза, но взгляд уставший, недетский.
—
— Хочу сестру! — заявил Ваня дома.
Нина и Людмила переглянулись. Этот Витька не только дружбу заИ когда Маринка, уже ставшая для Вани родной душой, впервые засмеялась над его шуткой, перестаралась с украдкой положенной в чай ложкой варенья, он понял — вот оно, настоящее счастье, простое и тёплое, как бабушкины пироги.
