Семейная тайна, о которой лучше бы не знать
Иван возвращался в родной дом. В университете неожиданно отменили лекции в пятницу, и он решил сделать сюрприз родителям — приехать на сутки раньше. Его ждали лишь в субботу. Он улыбался, представляя, как мать распахнёт дверь, вскрикнет от радости и тут же утащит его на кухню, угощая горячими пирожками.
Подойдя к двери, он постучал — в ответ тишина. Странно: обычно мать в это время уже дома. Он достал ключи, но, прежде чем вставить их в замок, дверь распахнулась. На пороге стояла мать — взволнованная, торопливо завязывающая халат.
— Ваня?! Почему ты сегодня?.. — голос её дрогнул.
— Хотел удивить вас, — шагнул он в квартиру и замер.
Из кухни вышел незнакомец. Лет пятидесяти, с растрёпанными волосами, в расстёгнутой рубашке и без единого инструмента. Это не был ни сосед, ни друг семьи, ни родственник. Чужой человек.
— Это… Артём Николаевич, — заторопилась мать. — Он… кран починить пришёл. Сегодня прорвало, представь?..
— Артём Николаевич, а вы всегда чините краны без инструментов и в таком виде? — холодно спросил Иван.
Мужчина, смутившись, пробормотал что-то о делах и поспешно ретировался.
Когда дверь закрылась, Иван повернулся к матери:
— Это что было?
Та молчала, опустив глаза. В груди у него закипела ярость, а в голове пронеслись мысли, одна ужаснее другой.
— Мама, ты изменяешь отцу?..
— Не всё так просто… — начала она, но он уже кричал:
— Мне кажется, всё предельно просто! Ты предала папу!
— Не забывайся! — вспылила она.
— А ты ему то же самое скажешь, когда я всё расскажу?
Мать опустилась на табурет, словно под тяжестью его слов.
— Не надо… Ваня, умоляю… Не губи семью…
— Это я гублю?! Это ты всё разрушила! Отец тебя боготворит, а ты?..
— А где он сейчас, твой отец? Вечно на работе! Я как в клетке, одна, в четырёх стенах…
— Могла бы работу найти, в клуб записаться, курсы какие-то посещать. Ты сама выбрала сидеть дома. Не вали всё на отца.
— Ты не понимаешь… Мы с ним стали чужими. Я больше не чувствую себя любимой…
— Тогда разводись! Или боишься без денег остаться?
— Как ты смеешь! — вскочила она. — Я вкалывала не меньше него! Тебя растила, по секциям возила, дом на плечах держала! И я его люблю… Это была слабость, ошибка…
Иван, не в силах слушать, схватил куртку.
— Куда ты? — бросилась за ним мать.
— Подышу. Не могу сейчас быть здесь.
— Умоляю… Не говори отцу. Больше такого не повторится. Клянусь…
Он вышел, не ответив. Часами бродил по улицам, заходил в забегаловки, метался в мыслях. Сначала был уверен — расскажет отцу. Но потом засомневался.
Вечером вернулся и застал мать на кухне.
— Пока промолчу. Но если ещё раз увижу этого Артёма — скажу всё.
— Я поняла… Спасибо…
Выходные прошли в тягостном молчании. Отец ничего не подозревал, а Ивану было невыносимо смотреть на мать. Он стал реже бывать дома. Прежние чувства к ней угасли.
Через две недели Иван вспомнил, что забыл у родителей спортивную форму. Вернулся за ней — и у подъезда увидел его. Артёма. Последняя надежда, что всё кончено, рухнула.
— Он был здесь, — бросил он матери.
— Мы просто поговорили…
— Значит, обещание ты не сдержала.
На следующий день Иван пришёл к отцу в контору.
— Пап, нам нужно поговорить. Тяжело, но я не могу молчать… Мама тебе изменяет.
Пётр Васильевич побледнел.
— Ты уверен?..
— Видел дважды. Не сказал сразу. Прости.
Отец долго стоял у окна, молча. А вечером собрал вещи и ушёл. Мать рыдала, умоляла о прощении. Но он даже не оглянулся.
Он снял квартиру и запил. Мать же погрузилась в тоску. Перестала выходить, с каждым днём угасала.
Иван понимал — поступил правильно. Правда важна. Но чувство вины не отпускало. А что, если бы они жили в неведении? Если ложь — единственное, что могло сохранить их счастье, стоило ли разрушать всё?
Эти вопросы терзали его ещё долгие годы…
