Разорванные узы: возвращение к домашнему очагу
Иван стоял во дворе, засыпанном снегом, и мороз пробирал его до костей сквозь поношенную куртку. Он поссорился с женой Натальей и уже неделю жил у отца на другом конце деревни Заря. В тот день, когда Наталья отправилась на рынок, Иван, озираясь, как вор, пробрался к родному дому. Сердце бешено колотилось от обиды и волнения. Он зашел в сарай, распахнул дверь и выпустил на снег своих гусей. Птицы, радуясь воле, загоготали, а старый гусак подбежал к хозяину, присел рядом и вытянул шею, будто обнимая его. Эту трогательную картину увидели Наталья и их дочь Оля, вернувшиеся с базара.
— Ну надо же! Любовь да объятия! — засмеялась Оля, её глаза сияли. — Папа, ты вернулся?
Иван промолчал, бросив на жену угрюмый взгляд.
— Голодный? — тихо спросила Наталья, всматриваясь в него. — У нас сегодня праздничный ужин. Не забыл?
— О чём ты? — пробурчал Иван, не понимая намёка.
Иван и Наталья прожили в браке шестнадцать лет. Они жили в живописной деревне Заря, где леса и озёра создавали сказочный пейзаж. Река, огибавшая их улицу, манила рыбаков, и природа удержала молодую пару от переезда в город, где жили родители Натальи.
Иван был местным. Его отец, Василий Петрович, жил неподалёку, один, после смерти жены, ушедшей из жизни ещё до свадьбы сына. Жалость к отцу заставила Ивана уговорить Наталью остаться в деревне. Их уютный дом, купленный на свадебные деньги, ей нравился. Она с энтузиазмом обустраивала быт, ухаживала за огородом, превращая дом в уютное гнёздышко.
Иван часто навещал отца, тосковавшего по жене. Порой они выпивали вместе, что вызывало ссоры. Василий клялся завязать, но Иван снова заставал его с бутылкой. Они ругались, мирились, глядя на портрет матери на стене, но тоска отца не уходила.
— Может, ему найти женщину? — предлагала Наталья.
— Он даже слышать об этом не хочет, — отвечал Иван.
— Пока совсем не сопьётся, — вздыхала она.
Время шло. Василий работал, держал хозяйство, а Иван помогал. Но ссоры с женой учащались. Наталья не могла смириться с тем, что муж и свёкор пьют за компанию.
— Ты же сам его ругал! — упрекала она. — А теперь сам за бутылку взялся!
Иван молчал, оправдываясь одиночеством отца, но Наталья не унималась. Иногда, в пылу ссоры, он уходил к отцу на день-другой. Соседи шептались:
— Опять Иван от жены сбежал. Надолго ли?
Он отсиживался у отца, помогал по хозяйству, а потом возвращался, принося Оле гостинцы. Девочка бросалась к нему в объятия, и сердце Натальи смягчалось.
— Если бы не дочь, я бы тебе показала! — ворчала она, но вскоре Иван обнимал её, помогал по дому, и мир восстанавливался.
Но однажды Наталья, увидев мужа с друзьями в магазине с пивом, не выдержала.
— Сколько можно? Оля видит тебя таким! Ей всего десять лет! Каким отцом она тебя запомнит? — кричала она. — Иди к отцу, и если не одумаешься, нам с тобой не о чем разговаривать!
Иван, злой до бешенства, собрал вещи и ушёл.
— Неужели всерьёз? — удивился Василий. — Остынет, не впервой. Как она без тебя управится?
— Не знаю, — мрачно ответил Иван, наливая рюмку. — Там ещё пёс остался, и кот…
— Ты мужик хороший, — подбадривал отец. — А она не ценит. Все так отдыхают. Что тут такого, если мы с тобой чуть-чуть? Ты же деньги в дом носишь!
Иван кивал, но тоска по дому разрывала сердце. По вечерам он подкрадылся к дому, заглядывал в окна, гладил пса, который радостно лизал ему руки.
— Вернулся? — однажды спросила Наталья, выглянув во двор. — По пёсику соскучился?
— Хоть по нему, — огрызнулся Иван. — Он меня не пилит.
Он забрал пса к отцу. Через пару дней собака ощенилась — четыре щенка.
— Куда столько? — удивился Василий.
— В добрые руки раздам, — ответил Иван.
Оля приходила смотреть щенков, кормила их, играла.
— Пап, ты надолго ушёл? — спросила она как-то. — Без собаки как-то страшно…
— А без отца не страшно? — горько ответил Иван. — Как мама? Передай ей привет.
— Сам приходи и передавай, — буркнула Оля и ушла.
В выходной, когда Наталья ушла на рынок, Иван вернулся домой. Он открыл сарай и выпустил гусей — пять гусынь и старого гусака. Птицы радостно загоготали, а гусак подбежал к Ивану и обвил его шею, будто обнимая. Эту сцену увидели вернувшиеся Наталья и Оля.
— Вот это да! — рассмеялась Оля. — Папа, ты останешься?
Иван молча смотрел на жену. Наталья, раскрасневшаяся от мороза, была удивительно спокойна.
— Голодный? — спросила она. — У нас сегодня праздничный ужин. Не забыл?
— О чём ты? — растерялся Иван.
И вдруг его осенило. Сегодня была их свадебная годовщина!
— Ой, точно! — выдохнул он. — Сейчас отца позову, можно?
— Конечно, приходите, — улыбнулась Наталья. — Только своей семьёй…
Иван направился к калитке, а гусак, переваливаясь, поплёлся за ним.
— Ты куда, дружище? — усмехнулся Иван. — Оставайся, я скоро.
За ужином было тепло по-семейному. Водки на столе не было — только салаты, котлеты и торт.
— Вот и постарели мы немного, — вздохнула Наталья. — Надо держаться вместе, беречь друг друга…
Её глаза блестели. Она видела, как муж и свёкор с аппетитом едят домашнюю еду.
— Наташа, хочу сказать при всех, — начал Иван. — Хватит бегать к отцу. Обещаю, Оле клянусь, всё наладится.
— И я виноват, — тихо добавил Василий. —И года не прошло, как в их доме снова зазвучал детский смех — на этот раз голосистого карапуза, похожего на отца как две капли воды, а Василий Петрович, глядя на внука, только качал головой и шептал: «Вот и счастье, как в добрых сказках, само в дом вошло».