В тихом городке под Казанью, где старые дворики утопают в тени берёз, моя жизнь в 35 лет стала чередой усталости и обид. Меня зовут Алевтина, я замужем за Артёмом, у нас двое малышей — Полина и Гриша. Живём вместе с родителями, и раньше наш дом был полон тепла и поддержки. Но теперь, когда мама с папой вышли на пенсию, всё перевернулось. Мама отказывается помогать по хозяйству, заявляя, что «своё отслужила» и теперь хочет пожить для себя. Её слова режут по сердцу, а груз домашних забот давит так, что негде вздохнуть.
Раньше у нас царила идиллия. Мы с Артёмом трудились — он работает автослесарем, я администратором в парикмахерской, — а родители поддерживали порядок. Распределение было честным: кто раньше возвращался, тот и занимался ужином. Папа чинил сломанное, мама следила за Полиной и Гришей. Никто не вёл счёт, кто устал больше. Мы были семьёй, где каждый чувствовал опору. Я верила, что так будет и после их выхода на пенсию — ведь свободного времени у них станет больше.
Но всё изменилось, как только родители получили пенсионные удостоверения. Я рассчитывала, что они возьмут часть хлопот: сходят за продуктами, приготовят обед, посидят с детьми. Ведь мы с Артёмом приходим домой вымотанные, как после смены на заводе. Вместо помощи я получила ледяное равнодушие, которое день за днём разъедает мои силы.
Теперь, переступая порог, я погружаюсь в бесконечные дела. Готовка, стирка, уборка, уроки с детьми — всё на моих плечах. Холодильник пуст, полы покрыты пылью, а гора белья растёт. Я едва держусь на ногах после работы, но меня ждёт плита, на которой надо накормить всех. Артём помогает, но и он выжат. А родители? Они целый день дома, но даже не шевельнут пальцем. Папа пропадает в мастерской или играет в домино с друзьями, а мама… Мама часами ухаживает за своими геранью и фиалками, будто они — её главная забота. Я смотрю на неё и не верю: неужели ей плевать?
Пыталась поговорить: «Мама, ну почему ты не можешь просто сварить суп? Я ведь падаю от усталости». Её ответ прозвучал как приговор: «Лева, я своё отработала. Вырастила вас, теперь хочу покоя. Я это заслужила». Заслужила? А я разве не заслужила хоть минуту передышки? Её слова жгли, как раскалённый уголь, а в груди клокотала обида. Она даже не видит, как я горбачусь, пока она выкладывает фото цветов в «Одноклассниках».
Атмосфера в доме накалена, будто перед грозой. Родители живут в своём мире: папа копается в старом «Запорожце», мама хвастается урожаем помидоров на балконе. А я? Я — прислуга, которая должна всем угождать. Полина спрашивает: «Мама, почему ты всегда сердитая?» Гриша ноет, когда я не успеваю с ним поиграть. Артём молчит, но в его глазах читается усталость от моих жалоб. А родителям всё равно. Их решение неизменно, и от этого сердце рвётся на части.
Как можно целый день сидеть дома и не видеть, что дочь едва ползает от усталости? Почему мама не замечает, как я измотана? Я не прошу её готовить как в ресторане или мыть окна каждый день. Но купить хлеб, закинуть вещи в стиральную машину — неужели это подвиг? Ей всего 60, она бодра, но выбирает свои рассветы с фикусами, а не мои слёзы. Чувствую себя преданной в собственном доме, где когда-то была счастьем.
Что делать? Говорить снова? Но мама уже дала понять: её покой важнее. Съехать? Кажется, это единственный выход, но как бросить родные стены? Да и аренда — лишние траты, а мы и так считаем каждую копейку. Молча терпеть? Но я чувствую — скоро сорвусь. Моя жизнь стала бегом по замкнутому кругу, и из него не выбраться.
Этот текст — моя попытка доступа к сердцу. Мама, возможно, считает, что заслужила отдых, но её равнодушие убивает во мне веру. Артём, может, и старается, но его молчание лишь усугубляет боль. Я хочу, чтобы в нашем доме снова пахло пирогами, чтобы Полина и Гриша видели маму, которая смеётся, а не кричит. В 35 лет я имею право на передышку, а не на роль бесплатной домработницы.
Я — Алевтина, и я устала быть тенью. Даже если придётся уйти, я найду силы вернуть себе жизнь — пусть даже ценой расставания с домом, где меня больше не ждут.
