Когда ушла жена — и пришло понимание
Анна улетела в командировку в Киев на три месяца. Прошла всего неделя, но казалось — будто месяцы. Она сидела в гостиничном номере, усталая, но довольная — сегодняшние переговоры прошли идеально. Решила позвонить домой, услышать родные голоса.
— Привет, Дмитрий! Как у вас дела? — спросила она, стараясь звучать бодро.
— Привет! Всё замечательно! А ты как? — ответил муж, но голос его прозвучал неестественно звонко.
— А я… — начала Анна, но тут в трубке раздался резкий детский голос.
— Мам! Папа врёт!
Анна замерла.
— Дима, что это было? Что имел в виду Сережа?
— Да ничего, просто дурачится! — засмеялся муж, но смех вышел натянутым.
Но она почувствовала: что-то не так. И не ошиблась. За этой показной лёгкостью скрывались усталость, раздражение и растерянность мужчины, впервые оставшегося один на один с «женским царством» — детьми, бытом и бесконечными заботами.
Первые дни после её отъезда Дмитрий был уверен — справится без проблем. Ну что сложного в «бабьей работе»? Сварить суп, разогреть ужин, проверить уроки. Разве это подвиг?
Но утро начиналось как штормовое предупреждение. Сережа, не выспавшийся и хмурый, требовал помочь с презентацией. Машутка ревела, потому что не могла найти любимую кофту. Каша убегала, бутерброды подгорали. А ведь ещё надо успеть на работу…
Он метался, забывал, опаздывал, злился на себя и на время. На службе мысли путались. Дома — бардак, дети требовали внимания, а в кошельке таяли последние рубли.
Потом Машутка свалилась с температурой. Ночь без сна, слёзы, аптека, врач. Параллельно — Сережа с несделанным проектом, угрюмый и обиженный. Гора грязной посуды. Гора стирки. Нервы на пределе.
И он вспомнил, как легко бросал: «Я справлюсь». Как отмахивался, когда Анна, вымотанная, тащила пакеты, готовила ужин, проверяла тетради, улаживала ссоры. Он не замечал её усталости, потому что не хотел замечать.
Теперь он видел всё. И понимал.
— Аня, — сказал он, набравшись смелости. — Я был идиотом. Прости. Я не понимал… Я даже не пытался.
Анна молчала несколько секунд, потом спросила:
— Мне вернуться?
— Нет! — твёрдо ответил он. — Тебе надо закончить проект. А мне — научиться быть нормальным отцом и мужем.
Он взялся всерьёз. Составил расписание, начал вставать в шесть, записывал всё: родительские собрания, секции, дни рождения друзей. Научился варить борщ, жарить котлеты, печь сырники. Сестра научила выводить пятна. Книга по детской психологии стала настольной. Порой, укладывая детей, он сам тихо плакал — от усталости, от страха, от осознания, как много упустил.
Когда Анна вернулась, она не узнала квартиру. Всё сияло чистотой. На плите — суп. В духовке — пирог с яблоками. Дети бросились к ней, обнимая так, будто боялись, что она снова исчезнет.
А Дмитрий просто сказал:
— Я так рад тебя видеть.
— А что это так вкусно пахнет? — улыбнулась она.
— Пирог. Четвёртый, но уже не горелый.
Вечером, когда дети уснули, они сидели на кухне, пили чай и говорили — спокойно, без спешки, так, как давно не умели.
— Аня, — сказал он, — давай в выходные будем звать твою маму помогать. Несправедливо, что ты всё тащишь одна. Это должно быть пополам.
Она долго молча смотрела на него. Потом взяла его руку.
— Я ждала этого так долго.
И тогда он понял — счастье не в идеальном порядке или кулинарных шедеврах. А в том, чтобы рядом были те, кто тебе дорог. И чтобы они знали: ты не просто говоришь, а — делаешь.
