Ты ему чужая, а я мать, прошептала свекровь.
Зачем ты вызвала этого врача из частной клиники? спросила Валентина Петровна, поправляя чёрный платок. Наш участковый всю жизнь нас лечил, хороший доктор.
Ольга молча поставила на стол ещё один кулич. Гости потихоньку расходились, остались только самые близкие. Кухня была тесновата для всех, но в зале стоял гроб, и есть там никто не решался.
Что молчишь? не унималась свекровь. Жалела денег на нормальное лечение? Двести тысяч за операцию отдала, а толку ноль.
Валентина Петровна, не сейчас, тихо вступилась соседка тётя Галя, но та не слушала.
А когда? Глаза у женщины покраснели не от слёз, а от злости. Он же мой сын! Я его родила, выкормила, на ноги поставила! А она Она просто замуж за него вышла.
Ольга сжала в руках полотенце. Хотелось кричать, убежать, спрятаться, но нельзя. Сегодня хоронили Витю, и она должна держаться.
Мам, хватит, устало сказал Саша, Витин младший брат. Сегодня не время.
А когда? вспыхнула Валентина Петровна. Когда сына в землю опустим? Я молчать должна, а она тут командовать будет? Это мой дом! Витя тут родился, тут и лежать должен!
Ольга вздрогнула. Они неделю спорили, где поминки устраивать. Свекровь настаивала на своей квартире, Ольга предлагала кафе. В итоге решили по-матерински.
Я проветрю зал, прошептала Ольга и вышла.
В зале было душно. Запах цветов, ладана и еды. Витя лежал в гробу, чужой в этом чёрном костюме. Он их терпеть не мог, говорил душат. Носил джинсы и свитера.
Зачем ты ушёл? прошептала Ольга, подходя ближе. Как я одна теперь?
Сзади шаги.
Оленька, не мучай себя, тётя Галя положила руку на плечо. Он же не виноват. Болезнь проклятая.
Она говорит, я неправильно лечила. Что денег пожалела.
Да брось ты. Горе у неё, вот и злится. Сын один был, свет в окошке.
А у меня что, не горе? Ольга обернулась, и тётя Галя увидела её заплаканные глаза. Мы десять лет вместе. Десять! Я за ним ухаживала, с работы уволилась, по больницам с ним ездила
Знаю, знаю. Хорошая ты жена была.
А она говорит чужая. Как чужая? Мы венчались! Дети должны были быть
Ольга замолчала. О детях говорить было больно. Не получалось, а потом Витя заболел стало не до того.
Из кухни доносился голос Валентины Петровны. Она рассказывала, как Витя в детстве с велосипеда упал, руку сломал.
Я сама его в больницу везла, слышалось. Ночью, на такси. Врач сказал повезло, что быстро привезли, а то бы неправильно срослось.
Ольга вспоминала, как Витя смеялся над этой историей. Говорил, мать перепугалась больше него, и врач её успокаивал, а не его.
Всегда смелый был, продолжала свекровь. В школе за малышей заступался. В армии служил офицером мог стать.
Ольга помнила его армейские письма. Как он скучал по борщу, по картошке с укропом. И писал о девушке Оле, с которой познакомился перед призывом и которую ждал.
Оль, иди сюда! позвала из кухни двоюродная сестра Катя. Валентина Петровна фото показывает.
На кухне лежал старый альбом. Свекровь листала страницы, комментируя каждое фото.
Первый класс, показывала она. Серьёзный такой. Отличником был.
Ольга села рядом, смотрела на детские снимки мужа. Маленький Витя улыбался, обнимал плюшевого зайца, в песочнице куличики лепил.
А вот уже подрос, перелистнула страницу Валентина Петровна. В техникуме, на сварщика учился. Золотые руки были любую машину починит.
Да, он мне с машиной всегда помогал, тихо сказала Ольга. Никогда не ругался, если что-то ломала.
Свекровь резко посмотрела.
Ну и что? Он всем помогал, не только тебе.
Повисло молчание. Катя кашлянула и попросила ещё фото.
А это после армии, Валентина Петровна ткнула в снимок, где Витя стоял у мотоцикла в косухе. Красавец, девчонки за ним толпами бегали.
Ольга вспомнила, как они познакомились. Он подвозил её подругу, она случайно была рядом. Всю дорогу он рассказывал анекдоты, и ей показалось обаятельнее человека нет.
Сколько у него девушек было, вздохнула свекровь. А он ни с кем не связывался. Говорил рано, пожить для себя надо.
Мам, ну зачем ты это? поморщился Саша.
А что? Правда же. Холостяком ходил, а потом вдруг женился. Я удивилась тогда.
Ольга почувствовала, как горят щёки. Витя долго не знакомил её с матерью боялся, что не поймёт.
Свадьба хорошая была, вставила тётя Галя. Торт красивый заказывали.
Торт я заказывала, поправила Валентина Петровна. И платье ей покупала. У неё своих денег не было.
Я работала, тихо сказала Ольга. Просто мало платили.
Вот именно. А Витя хорошо зарабатывал. На заводе его ценили.
Ольга вспомнила, как они копили на квартиру. А потом он заболел и все деньги ушли на лечение.
Он детей очень хотел, вдруг сказала она. Всё говорил вылечусь, и заведём малыша.
Валентина Петровна замолчала. Закрыла альбом, убрала в стол.
Пора стол накрывать, сказала. Скоро батюшка придёт.
Когда все разошлись, Ольга осталась с Сашей. Он курил на балконе, она мыла посуду.
Не сердись на мать, сказал он, заходя. Она его очень любила. Может, слишком.
Я понимаю, ответила Ольга, не оборачиваясь. Просто больно слышать, что я чужая.
Ты не чужая. Ты его жена. Была.
Была, повторила Ольга. А теперь кто я? Вдова? Звучит странно.
Теперь ты наша. Навсегда.
Но Ольга знала это не так. После похорон она вернётся в съёмную однушку. Валентина Петровна не будет звонить, не позовёт на праздники.
Вечером, когда все разошлись, а батюшка отслужил, свекровь подошла к Ольге. Та сидела у гроба, держа Витину фотографию.
Завтра хоронить, тихо сказала Валентина Петровна. На Ваганьковском, рядом с отцом.
Ольга кивнула. Они с утра всё обсудили.
И ещё свекровь помолчала. Его вещи заберёшь или мне оставить?
Не знаю. Можно потом решить?
Можно. Никуда не денутся.
Они стояли рядом, но между ними была стена. Каждая горевала по-своему.
Ты ему чужая, а я мать, вдруг прошептала Валентина Петровна так тихо, что Ольга не поняла услышала или показалось.
От усталости, от горя, от этого бесконечного дня.
Ольга посмотрела на фото. Витя улыбался молодой, счастливый. Таким он был, когда они только поженились. Тогда казалось впереди целая жизнь.
Прости, прошептала она, не зная, кому мужу или его матери.
А за окном темнело, и где-то рядом начиналась другая жизнь без Вити, без его смеха, без планов. Жизнь, где ей предстояло снова стать просто Ольгой, а не Витиной женой.
