«Часики тикают»
Ну и что нам делать, доктор? голос Люды дрожал. Годы попыток, бесконечные анализы, слёзы и вот он, последний шанс, профессор с громким именем.
Что делать? Жить. Или его взгляд скользнул по ней, потом по Саше, найти другого мужчину. Вам, милочка, скоро сорок. Биологические часики-то тикают. Родить ещё сможете. Но, скорее всего, не от него.
Прямолинейность профессора Штейн коллеги считали недостатком, а пациенты жестокостью. Но для Марка Исааковича это было единственной возможной формой милосердия. Он видел, как женщины тратят годы на бесплодные попытки, как в сорок, обманутые надеждой, остаются ни с чем. Считал своим долгом рубить правду-матку, даже если она режет по живому.
Вы не верите в чудо, доктор? спросила Люда. Думаете, у нас совсем нет шансов?
Шансы есть всегда, но я верю в цифры, отрезал Штейн. А они, увы, бездушны. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь, которая украдёт у вас последние годы. Если хотите пробуйте новые технологии, но факт в том, что вы оба здоровы и могли бы иметь детей. Идиопатическое бесплодие часто кроется в голове. Решайте сами.
Конечно, Люду предупреждали, что Штейн бывает резок. Но одно дело слушать чужие истории, и совсем другое когда такое говорят тебе.
В машине они с Сашей молчали.
Слова «найти другого» висели в воздухе, как угарный газ. Люда смотрела на Сашу, с которым прошли огонь, воду и медные трубы. «Бросить его? думала она. После всех лет, когда мы были одним целым? Делили не только радости, но и каждую неудачу, каждую слезу? Ради призрачного шанса родить от кого-то другого? Оно того не стоит».
Может, это расплата? нарушил тишину Саша. Мы столько лет откладывали детей, думали только о карьере
Не говори так, у нас есть наша любовь, ответила Люда. Если честно, я устала от этих попыток. Хочу просто жить. Нам и вдвоём хорошо. Можно быть счастливыми и без детей. Разве не так?
Саша молча сжал её руку.
Десять лет они были не просто мужем и женой. Они были командой, делившей пополам всё: от бутерброда с красной икрой после первой крупной сделки до бессонных ночей над бизнес-планами. На детей не было времени их общим ребёнком был успех. Квартира, машина, дача под Москвой всё это они построили вместе.
После визита к Штейну Люда наконец выдохнула. Они взяли двух кошек давно мечтали, но откладывали из-за будущего ребёнка, купили маленький домик в Подмосковье и махнули рукой на планы любой ценой стать родителями. Пусть будет как будет.
А через полтора года случилось чудо две полоски.
Родился Андрей. Люда с головой погрузилась в материнство, став идеальной, по учебникам, мамой. Саша закопался в работу, став образцовым отцом и добытчиком. Со стороны они казались идеальной парой. Их брак выдержал испытание бесплодием и увенчался чудом поздним ребёнком. Но даже скалы рушатся не от ударов, а от воды, которая годами подтачивает их изнутри.
Люда была старше Саши на пять лет. В его 22 они сошлись на почве общего дела, и их союз держался на уважении и общих целях. Но она всегда вела за собой, направляла его. Бесплодные попытки завести ребёнка сплотили их, но и поселили внутри тихую, невысказанную грусть. А с рождением сына Люда и вовсе забыла, что Саша не только отец, но и муж. Они перестали быть парой, став просто родителями.
***
Роковой день ничем не отличался от других. Очередной поход в поликлинику. Длинный коридор, запах лекарств и детский плач. Саша сидел с Андреем, мысли его витали где-то далеко. Вдруг дверь открылась, и вошла она. Женщина с мальчиком лет шести. Не красавица, но в ней была какая-то заряженная энергия. Их взгляды встретились. Он не отвел глаз. Она тоже. Всего пара секунд, но их хватило.
«Пап, ты чего?» дёрнул его за руку Андрей.
Саша вздрогнул и, не глядя на сына, пробормотал:
Ничего, сынок.
Он встал, подошёл к кулеру. Их глаза снова встретились. Саша что-то сказал. Всего пару слов. Но это была искра. Тихий разряд, который в мгновение спалил всё его прошлое.
Её звали Оля. Они просидели в очереди всего час, но за это время успели рассказать друг другу всё. О браках, в которых задыхались. О чувстве, что жизнь проходит мимо. О годах тихого отчаяния. Это было не просто притяжение. Это было узнавание.
Через две недели Саша пришёл домой поздно. Люда, как всегда, ждала его с ужином.
Сашенька, мы с Андрюшей так соскучились
Он вошёл в гостиную, не снимая пальто. Лицо его было странным осунувшимся и в то же время одухотворённым.
Люда, нам нужно поговорить.
Она насторожилась:
Что случилось?
Я встретил другую, выдохнул он, не в силах смотреть ей в глаза. И понял что вся наша жизнь была иллюзией. Красивой, удобной, но иллюзией.
Люда остолбенела. Комната поплыла перед глазами.
Что что ты несёшь? У нас семья! Сын!
Я не жил все эти годы, Люда! голос его сорвался. Я существовал! Был идеальным мужем, идеальным отцом, но не был собой! А теперь теперь я дышу! Впервые за пятнадцать лет!
А я? прошептала она, и по её лицу потекли слёзы. А наши годы? Андрей? Это что, всё было ненастоящим? Ты говорил, что любишь меня!
Я думал, что это любовь, устало сказал Саша. А оказалось привычка. Общие обязательства. Больше не могу. Прости. К сыну буду приходить.
Он развернулся и вышел, хлопнув дверью. Люда осталась сидеть перед остывающим ужином, в тишине, которую нарушали только часы на кухне.
Тикают часики, мамаша Словно эхо из прошлого.
***
Он ушёл. Бросил всё: квартиру, семью, прошлую жизнь. Уехал с Олей и её сыном в Питер, оставив Люде разбитое сердце и пятилетнего ребёнка, не понимающего, почему папа больше не придёт его укладывать.
Первые месяцы были адом. Люда на автомате кормила сына, укладывала спать, а ночами рыдала в подушку, пытаясь понять, где дала трещину её идеальная жизнь.
Но однажды, укладывая Андрея, она не сказала «папа на работе», а честно, как взрослому: «Папа будет жить отдельно. Но он тебя любит». Говоря это сыну, она говорила и себе. Пришло время взрослеть.
Люда постриглась, перекрасилась в блондинку, достала диплом и пошла на курсы. Мир, сузившийся до детской площадки, снова стал расширяться.
Там она встретила Серёжу своего бывшего одноклассника. Того самого, с которым в школе перекидывались записками. Его брак тоже распался, дочь жила с матерью. Они начали встречаться без пафоса, без сладких слов. Просто пили кофе, гуляли, вспоминали школу. И Люда поняла, что может быть собой уставшей, неидеальной, без маски «счастливой жены».
***
Их свадьба была тихой без ресторана и толпы гостей. Просто расписались и уехали за город, взяв Андрея.
Сергей не лез в роль отца. Он просто был рядом. Помогал с уроками, чинил велосипед, водил на рыбалку. Без надрыва. И постепенно рана в душе Люды затянулась.
Когда она узнала, что беременна, ей было 43. Боялась сказать Сергею, снова ожидая услышать про «часики». Но он, узнав, просто обнял её и прошептал: «Справимся. Вместе».
Роды были тяжёлыми. Принимала их пожилая врач. Когда на свет появилась здоровая девочка, та улыбнулась:
Вторые роды после сорока? Вы смелая женщина.
Не смелая, устало улыбнулась Люда. Просто с другим мужчиной.
***
Спустя три года, ведя дочку в садик, Люда случайно встретила Сашу. Тот улыбнулся:
Привет. Отлично выглядишь. Слышал, у тебя всё хорошо.
Да, спасибо, просто ответила Люда. По-настоящему хорошо.
В тот же день она нашла в интернете клинику и имя профессор Марк Исаакович Штейн. Он всё ещё принимал.
Она вошла в кабинет. Профессор почти не изменился.
Марк Исаакович, вы меня не помните. Много лет назад вы сказали мне найти другого мужчину, чтобы родить.
Он нахмурился, ожидая упрёков.
Я пришла сказать вам спасибо, Люда улыбнулась. Ваша правда тогда перевернула мою жизнь. Я вас не послушала, но сейчас понимаю вы мне помогли. Жизнь просто выбрала другой путь. Спасибо.
Штейн молча кивнул. После её ухода он долго сидел, глядя в окно. Конечно, он не помнил ни Люду, ни Сашу. За сорок лет практики через его кабинет прошли тысячи.
Люда вышла на улицу, где её ждала дочка. Девочка что-то весело болтала, Люда взяла её за руку. Впервые за долгие годы мысль о «тикающих часиках» не вызывала ничего, кроме тихой благодарности за обе её жизни и ту, что была с Сашей, и эту, настоящую, с Сергеем. Обе были нужны. Обе сделали её той, кем она стала.
