Тени прошлого дома
Лариса Степановна дрожащими пальцами набрала номер сына.
– Алёшенька… – голос её дрогнул. – Не мог бы ты с Ириной завтра заехать? Надо поговорить.
– Что-то случилось, мам? – в трубке послышалось беспокойство.
– Нет, ничего страшного, – она замялась, стараясь говорить ровно. – Просто… соскучилась…
На самом деле Лариса Степановна была на грани. Тридцать лет она прожила в своей квартире в старом районе Екатеринбурга. Этот дом был её крепостью, хранившей воспоминания. Но теперь всё изменилось. На следующий день, когда сын приехал, она долго не решалась начать разговор. Угощала блинами с мясом, расспрашивала о внуках, о работе…
– Мам, – не выдержал Алексей, отставляя чашку. – Что случилось?
Она тяжело вздохнула.
– Сынок, я тут подумала… – начала она и замолчала, глядя в окно.
– Мама, говори уже, что произошло? – Алексей нахмурился, чувствуя, как внутри сжимается.
– Мы вас уважаем, Лариса Степановна, но это наша квартира, и мы имеем право! – раздражённо бросила молодая соседка, поправляя растрёпанные волосы.
– Какое право?! – голос Ларисы Степановны, обычно мягкий, задрожал от возмущения. – Включать перфоратор в три часа ночи? В подъезде маленькие дети, людям спать надо!
– У нас ремонт, днём не получается, – огрызнулась соседка. – И вообще, почему вы нам указываете? Вечно со своими правилами!
– Я не указываю, – Лариса Степановна скрестила руки. – Я прошу уважать других!
Это был уже пятый спор за месяц. И с каждым разом надежда на мирное соседство угасала. Вечером, не в силах больше терпеть, она позвонила сыну.
– Алёшенька… Не мог бы ты завтра заехать? Надо поговорить.
– Что-то случилось? – встревожился Алексей.
– Нет, ничего… Просто соскучилась.
Но правда была иной. Лариса Степановна больше не могла выносить эту жизнь. Тридцать лет она была душой дома: знала всех соседей, помнила, как росли их дети, к её словам прислушивались. А теперь новые жильцы превратили её будни в кошмар.
Когда Алексей приехал, она суетилась, стараясь скрыть волнение. Блины, чай, разговоры о внуках… Но сын чувствовал: что-то не так.
– Мам, – он пристально посмотрел на неё. – Что произошло?
– Сынок, я тут подумала… – она замолчала, теребя край скатерти.
– Мама, говори! – Алексей повысил голос.
– Может, мне к вам переехать? – вырвалось у неё. – Ненадолго! Пока не найду что-нибудь…
– Что?! – Алексей едва не опрокинул чашку. – Ты же любишь свою квартиру!
– Устала я, Алёшенька, – она махнула рукой в сторону стены, откуда доносился грохот. – Терпения больше нет.
Алексей нахмурился.
– Опять соседи?
– Не только, – она отвела взгляд. – Шум, одиночество… Подруги разъехались, уроки больше не даю. И рояль мой… Старый, рассохся. Может, продать…
– Рояль?! – Алексей вскочил. – Мам, ты серьёзно? Это же папин подарок! Ты всегда говорила, что…
– Вот именно – говорила! – её голос сорвался, и слёзы потекли по щекам. – А теперь не могу больше!
Она рассказала всё: о ночных ремонтах, о лающей собаке соседей, о бесполезных попытках договориться, о бессонных ночах.
– Почему ты молчала? – возмутился сын.
– А что бы это изменило? – она вытерла слёзы платком. – Ты бы только поругался. Толку бы не было.
Алексей решительно достал телефон.
– Сейчас Ирине позвоню. Она обрадуется.
– Нет! – Лариса Степановна схватила его за руку. – Не надо тревожить невестку. Я сама с ней поговорю. Позже. Не хочу приезжать с чемоданами и говорить: «Вот я, живите со мной!»
– А я считаю, надо сейчас! – Алексей уже набирал номер. – Ир, тут дело…
– Лариса Степановна, да что вы! – голос Ирины в трубке был тёплым. – Какой стыд? У нас места хватит! Саша с Даней будут рады – они вас обожают!
Через неделю Лариса Степановна переехала к сыну.
– Ирочка, дорогая, – она мяла платок, стоя у двери детской. – Это же неудобно. Я вам мешаю. У тебя работа, дети…
– Вот именно! – Ирина решительно закатила её чемодан в комнату. – С детьми поможете. Я и так загружена, готовить некогда.
– Готовить? – оживилась Лариса Степановна. – У меня же банка солёных груздей есть, сама собирала. Может, суп сварим?
В этот момент в коридор влетела девятилетняя Саша.
– Бабуля! Ты правда с нами останешься? А рояль привезёшь? Научишь меня играть?
– Тихо, егоза! – остановила дочь Ирина. – Давай бабуле вещи разложить.
Лариса Степановна скрылась в ванной, чтобы умыться. Но, глядя в зеркало, замерла. Как же так? Всю жизнь была сильной, самостоятельной. После смерти мужа одна подняла сына, работала на двух работах. А теперь – гостья в доме детей.
– Мам? – постучал Алексей. – Ты в порядке?
– Да-да, иду, – она поспешно вытерла слёзы.
Ужин был весёлым. Саша болтала о школе, семилетний Даня хвастался поделками, Ирина рассказывала о делах.
– А я вот подумал, – вдруг сказал Алексей. – Может, рояль перевезти? У нас комната свободная.
– Свободная? – удивилась Лариса Степановна. – Там же Ирин кабинет…
– Ерунда! – отмахнулась невестка. – Я и на кухне поработаю. Зато музыка будет. Помните, как вы играли на праздниках?
– Я давно не играла, – смутилась она. – Пальцы не те…
– Бабуля, ну пожалуйста! – взмолилась Саша. – Я хочу научиться!
– Не дави на бабушку, – мягко остановила её Ирина. – Пусть сама решит.
Поздно вечером Лариса Степановна вышла на балкон.
– Думала, вы уже спите, – раздался голос Ирины.
– Не спится, – призналась она.
Они сели рядом, глядя на огни города.
– Знаете, – вдруг сказала ИИ в ту ночь Лариса Степановна впервые за долгие годы уснула спокойно, зная, что её ждут и любят.
