Я ПРОПУСТИЛ СВОЮ СУДЬБУ
Говорят, искать любовь на работе дело пустяковое. Я даже не искал её. Она сама нашла меня. И не в виде галантного коллеги с чашкой кофе, а в виде молчаливой женщины на черной «Ладе», стоящей в очереди за бензином. Я работал на заправке.
Сначала она просто смотрела. Потом улыбнулась. А потом, как мне показалось, выучила мой график и появлялась только тогда, когда я был на смене. Меня звут Сергей, мне 33 года. Я был тем самым «мужиком»: платиновый блондин, дерзкий, прямой, с характером, наточенным в мужском коллективе. И она она была другой. 42 года, глаза цвета февральского неба, плечи будто могла снести ими стены. И улыбка теплая, спокойная, чуть мальчишеская.
Звали её Алёна. Она жила в доме рядом с заправкой, с сыном и псом по кличке Рокки. Сын от прежнего брака, мать ушла. Она не работала. Было у неё «рентное» положение доход от четырёх квартир, достающихся от бабушки, по 180200 тысяч рублей в месяц, и она просто жила, путешествовала, гуляла, отдыхала.
Однажды она подкатила машиной к колонке и сказала: «Поехали, покажу тебе город, в который ты влюбишься». А потом другой город. И ещё один. Мы пили пиво в полупустых кафе, ночевали в прибрежных отелях вне сезона, слушали шум прибоя, гуляли по рынкам в СанктПетербурге и Калининграде, наслаждались джазом в Новосибирске.
Я влюбился. Просто растворился в ней. Я, который всегда держался свободным и не верил в шаблоны, уже через три месяца жил с ней. Мы ничего официально не оформляли, просто были вместе.
Сначала я говорил о ребёнке. Мечтал. Представлял, как будем гулять втроём: я, она и малыш. Но Алексей, её бывший, был категоричен. Он сказал, что уже «отсидел срок» отцовства и второй раз на это не подпишется. И, главное, дети мешают свободе.
«Ты же не сможешь лететь в Сочи на выходные с животом, а потом толкать коляску по набережной. Это будет не жизнь, а плен», говорил он так спокойно, уверенно, что я, как будто под гипнозом, сам начал бояться будущего ребёнка.
Так прошли годы. Я стал помойкой служанкой её беззаботной жизни. Готовил, гладил, покупал любимый творог, смеялся в нужных местах, а она она всё больше смотрела футбол, лениво листала газету и говорила, что я «тот самый».
Сын её подрос. Сначала презирал меня, потом стал смотреть с интересом, а потом привёл в дом девочку такую же, какой я был в шесть лет. Молодую, яркую, блондинистую. Она ночевала у нас, смеялась моим шуткам, звала меня «Сергейчик».
Я смотрел на неё и всё понимал. Хотел крикнуть: «Беги! Не пропусти свою жизнь, как я! Не растворяйся, не теряй голос, не бросай мечты. Ты ещё можешь всё изменить!»
А я? Мне уже 39. Детей нет. Работу бросил, друзей потерял, родителей больше нет. Остаются лишь я, Алексей, Рокки и ржавеющая любовь, превратившаяся в привычку.
Он попрежнему не работает. Попрежнему собирает арендную плату с квартир, попрежнему пьёт пиво каждый вечер. А я всё так же ставлю перед ним тарелку с салатом и жду. Жду, чтобы снова почувствовать, что ещё не всё потеряно. Но это самообман.
Иногда ночью, пока он спит, я выхожу на балкон и смотрю на небо. И кажется, что если очень захотеть, всё можно изменить. Только уже слишком поздно.
