Мы с сестрой Катей мчали по трассе в сторону Нижнего Новгорода родители ждали нас на даче под Дзержинском. Я рулила, Катя болтала без умолку, перебирая планы: то баньку истопим, то в лес за грибами сходим. В салоне орал Шнуров, а за окном мелькали березовые перелески.

И вдруг…

Прямо посреди дороги, будто из ниоткуда, возник мужик. Стоял как вкопанный, спиной к нам, в потрёпанной телогрейке. Я вдавила тормоз в пол «Жигули» взвыли, занесло. Мы с Катей переглянулись ни машин вокруг, ни деревень, только этот тип посреди асфальта.

Он медленно повернулся. Лицо во́роного, глаза пустые, как у куклы. И ухмылка недобрая, знаете ли, будто кот перед тем, как мышку придушить.

Я автоматом щёлкнула центральный замок, вцепилась в телефон: «112» уже набирала. А он идёт к нам, не спеша, не мигая. Катя вся сжалась, а я чувствую сердце в пятки уходит.

И тут сестра хрипит:

Глянь… у него в руке…

Мужик поднял руку. И в ней… бабья сумочка, розовая, с блёстками.

Стучит в стекло, мол, опусти. Я окно не открываю, только кричу через стекло:

Вам чё надо-то?!

Сумку нашёл, голос у него как из трубы. Ваша?

Да ты чё, больной?! Катя зашипела. Откуда у нас сумка?!

Я газанула колёса завизжали, оставили его в облаке пыли. В зеркале видели, как он стоит, машет нам той дурацкой сумочкой, словно флагом.

Девчонки, запомните: если что-то не так давите газ.

А то вдруг подумаете: «А может, правда чья-то сумка?» Или стеснитесь смыться. Не надо стесняться.

Ну а чё он один делал на трассе? Как узнал, что в машине бабы? И чё это за улыбка ледяная была?

Ответов нет.

Только страшно.

Словно мир это тёмный лес, а в нём кто-то всегда следит из-за деревьев.