Сломленные крепче
Отцовские кулаки не знали пощады. Мать топил в водке тяжёлый быт. Потому девочка росла на улице — в самом прямом смысле. Там же ела, иногда ночевала. Насмешки липчивых мальчишек научили её давать сдачи.
Кулаками. Вернее, маленькими, но жёсткими кулачками.
Выросла она сломленной — так, во всяком случае, говорили сперва психолог, потом психиатр. Таблетки глотала исправно, толку — ноль.
На свидания не ходила. Кому нужна сломленная? Всё время отдавала работе да подкармливанию бездомных у вокзала. Волонтёрила в «Милосердии». График строила так, чтобы сил хватало только дойти до дома и рухнуть в сон.
Квартира родителей — наследство проклятое. Стены шептали о детских кошмарах. Хотела съехать, да копейки копеечные. Вот и ночевала среди теней прошлого.
Возвращаться не хотелось. Затягивала момент, кружа по двору, выкуривая сигарету за сигаретой. Пока тошнота не глушила тревогу. Соседи с пакетами мусора и собачники обходили её стороной. Слыла дворовой чудихой.
В тот вечер всё шло как обычно.
Она уговаривала себя подняться в квартиру, как вдруг наткнулась на спину здорового детина. Тот, сгорбившись, сыпал матом. Перед ним на асфальте сидел серый комочек — котёнок.
Мужик занёс ногу.
В висках застучало. Мир поплыл. Всё детство — вся боль, весь страх — ударило в голову.
Очнулась уже перед рылом детина. Кулак её сам вылетел вперёд — чётко, по лбу. Мужик ахнул, замахнулся, но…
Не успел. Левый хук — челюсть хрустнула. Дрын рухнул, как мешок с картошкой. Застонал так, что двор ожил.
Она подняла котёнка. Сбежавшиеся соседи пялились на здоровенного верзилу и хрупкую девчонку с зверьком в руках.
«Он его бить собрался», — бросила она и пошла к подъезду.
Лежачего никто поднимать не стал. Наоборот — десять вёдер мусора, приготовленных к выносу, опрокинули на него дружно.
«Эй! Постойте!» — догнал её парень с курчавой болонкой на поводке. Подхватил питомца и засеменил рядом: «Это… это жесть! Но как вы решились?»
И впервые в жизни ей захотелось рассказать. Присели на скамейку у подъезда.
«Меня врачи сломленной зовут», — начала она.
Час спустя выяснилось: парень пишет диссертацию про домашнее насилие.
Говорили до темноты. На прощанье он сказал:
«Знаете, сломленные — они крепче всех. Если нашли силы дать отпор — значит, уже не сломлены. В них живёт справедливость. Они — щит для слабых».
Котёнок давно сопел у неё на коленях. Соседи разошлись. А они…
Сидели. Говорили.
И она больше не чувствовала себя сломленной. Только защитницей. И — женщиной.
Это светилось в глазах парня с болонкой.
В ту ночь стены молчали. Впервые за годы.
Во-первых, на подушке сопел серый комочек.
Во-вторых, перед глазами стоял его взгляд — тёплый, восхищённый, с чем-то…
Незнакомым.
Спать одной в квартире больше не пришлось. Парень вскоре переехал. Болонка подружилась с котёнком.
Вот и вся история про сломленных.
