Позднее счастье
Ночной звонок редко приносит добрые вести. Галина Петровна усвоила это ещё при жизни мужа. По ночам его часто вызывали на службу — ночь лучшее время для преступлений. Он работал участковым. Погиб, когда их сыну Мишеньке было шесть. Теперь Мише — двадцать восемь.
На экране телефона высветилось его имя. Сердце ёкнуло, сон как рукой сняло.
— Да, сынок? — прохрипела она, просыпаясь.
— Мам, разбудил? Извини. — Голос Миши дрожал от волнения.
— У Сонечки опять приступ? — встревожилась Галина Петровна.
— Да. Мы в больнице. Решил продать квартиру и машину. Выбора нет. Можно к тебе переехать?
— Конечно. Но как мы в однушке вчетвером уместимся? Не торопись, давай подумаем. А благотворительные фонды?
— Времени нет. Приступ был такой, что я… Врач сказал, через неделю оперировать будет поздно.
— Сынок, слушай. Я придумала. Давай продадим мою квартиру. Она в центре, выручим не меньше, чем за вашу двушку.
В трубке воцарилась тишина.
— Алло, Мишенька, ты здесь?
— Мам… Мы с Катей согласны. Тогда переезжай к нам. Так будет правильнее. Только быстро надо.
— Постараюсь, — пообещала Галина Петровна.
Спать больше не хотелось. Единственная внучка болела — надо было действовать. Она встала, накинула халат и пошла кипятить чайник.
***
После института Миша устроился в хорошую фирму. Галина Петровна гордилась умным, статным сыном. Девушки за ним толпами ходили.
— Не спеши жениться, встань на ноги, — уговаривала она.
Но кто мать слушает? Миша влюбился, стал рассеянным, пропадал допоздна, а то и ночевал бог знает где.
— Когда познакомишь меня с невестой? — однажды спросила Галина Петровна.
Через три дня сын привёл Катю. Худенькая, бледная, с синеватыми прожилками на лице, но глаза — серые, большие, дерзкие. Галина ахнула, заметив округлившийся живот невестки.
Расписались, отметили скромно дома с тортом и шампанским. Когда Миша был на работе, Катя сидела в их комнате. Галина Петровна как-то позвала её лепить пельмени — хотела сблизиться. Катя взглянула на раскатанное тесто и буркнула:
— Ты тут хозяйка. — И ушла.
Отношения не сложились. Катя приходила на кухню только поесть, даже тарелки за собой не убирала. Сын оправдывался:
— Мам, отстань от неё. Она стесняется, да и беременность не лёгкая.
Галине Петровне Катя не нравилась. И роль служанки при молодых её не устраивала. Готовить, убирать — не проблема, но у сына своя семья. Жена должна быть хозяйкой. Что будет, когда ребёнок появится?
Она разменяла родительскую трёхкомнатку на две квартиры. Одну оставила себе, другую отдала молодым. Пусть живут как хотят.
Через неделю после переезда Катя родила слабенькую девочку. В четыре года у Сонечки обнаружили порок сердца. Врачи посоветовали операцию в Германии — дорого, но надёжно. Обращались в фонды, но Соне становилось хуже, приступы учащались. Времени на сбор денег не оставалось.
***
Галина Петровна не спала всю ночь. С утра начала звонить риелторам. Квартиру продали быстро, с частью мебели. Остальное раздала знакомым за копейки. Через три дня отвезла сыну толстую пачку рублей.
Жить с молодыми она не хотела — Катя хозяйка в доме, а молчать Галина Петровна не умела. Позвонила подруге Ольге, спросила, можно ли пожить у неё.
— Галочка, я бы рада, но у меня Сашка недавно поселился, — виновато ответила подруга.
— Ладно, что-нибудь придумаю, — вздохнула Галина Петровна.
— Подожди! — вдруг крикнула Оля. — У меня дом в деревне есть. Старый, но жить можно. В сорока минутах от города. Бери ключи!
Когда такси остановилось у покосившегося забора и почерневшего сруба, Галина Петровна замерла. Забор валялся, окно разбито, крыша прохудилась.
Таксист уехал, оставив её с чемоданами. Она вошла в дом, поставила сумки и заплакала. Но слёзы делу не помогут — сама решила не жить с сыном, теперь терпи.
В кладовке нашла остатки обоев. Сначала надо починить крышу. В деревенском магазине спросила у продавщицы Марины:
— Кто тут может помочь?
— Да Степаныч, куда ж без него, — заулыбалась та. — На все руки мастер. Вон идёт!
Галина Петровна выбежала, догнала высокого мужчину в резиновых сапогах.
— Степаныч, подождите!
Он обернулся. Она ожидала увидеть старика, но перед ней стоял крепкий мужчина лет пятидесяти. Молча выслушал её и бросил:
— ЧасИ когда летом Сонечка прибежала к беседке с первыми ягодами в ладошках, Галина Петровна поняла, что счастье приходит именно тогда, когда его уже не ждёшь.
