**Дочки-матери**
Маленькая Надя всегда чуствовала, что мать её не любит. Вернее, что отец любит её больше. Папа улыбался, когда забирал из детского садика, никогда не кричал, терпеливо объяснял уроки, когда она пошла в школу.
А мама… Мама почти не улыбалась. Раздражалась по пустякам, называла Надю обузой, своим проклятием. *«Отстань!», «Не мешай!», «Вечно под ногами крутишься, несчастье моё»* — бросала она, если девочка подходила с просьбой. Гнев вспыхивал в ней мгновенно.
— Мам, не получается задача. Помоги, — просила Надя.
Мать бросала взгляд в тетрадь и качала головой.
— И в кого ты такая бестолочь? Что тут непонятного? Привыкла, что папа за тебя думает. Включи голову и решай сама. У меня нет времени. Весь день на работе, потом сумки таскала, теперь у плиты стою. Устала, а ты со своими глупостями лезешь…
На ровные строчки падали слёзы, чернила расплывались. Увидев мокрые пятна, мать кричала ещё громче. Надя втягивала голову в плечи, зажмуривалась. Затем следовал подзатыльник или полотенце, хлеставшее по спине. Тетрадь летела на пол. Девочка плакала тихо — громко нельзя, разозлит ещё сильнее.
— Бери новую и переписывай, — приказывала мать.
И Надя писала снова. Рука дрожала, буквы выходили корявыми.
Вечером приходил отец. Заходил в комнату, гладил по голове, хвалил. Надя терпеливо ждала, пока он поужинает, чтобы попросить помощи с уроками. Но после еды папа засыпал перед телевизором.
Если не успевал уснуть, мама жаловалась: *«Совсем думать не умеет! Это ты её избаловал!»* Отец слабо оправдывался, но в ответ получал новые упрёки. Из-за неё мать бросила институт, теперь работает за гроши. Зачем не дала сделать аборт? Вот и мучайся с неудачным ребёнком…
— Хватит! Надя услышит! — пытался успокоить её отец.
— Пусть слышит! Пусть знает, что из-за неё вся жизнь коту под хвост!.. И ты хорош…
Надя в своей комнате слышала всё. Она поняла: без неё маме было бы лучше. Так мама сама говорила. Девочка мечтала исчезнуть, улететь. Чтобы вихрем её унесло далеко-далеко, к волшебнику Изумрудного города, который бы всё исправил.
Крики стихали. Мать доставала из холодильника бутылку вина.
— Опять за своё? Ты же обещала бросить, — говорил отец.
— Сам виноват. Нервы треплешь. Выпью — успокоюсь.
Она пила и становилась разговорчивой, даже смеялась.
После одной такой ссоры отец не выдержал и ушёл.
— Надоело. Сколько можно? У тебя все виноваты. Другие жёны работают, но не ноют. С тобой жить невозможно. Если я тебе так мешаю — уйду.
— Ну и вали. Испортил жизнь и сваливаешь? — пьяно бросила мать.
Надя услышала звон разбитой чашки.
Ей хотелось выбежать, удержать отца, но она боялась матери. Та ещё долго ворчала на кухне, потом затихла. Надя вышла, подмела осколки, долго смотрела на мать, лежавшую в одежде на кровати. Вдруг та открыла глаза.
— Чего смотришь? Иди в свою комнату. Без тебя проблем хватает…
— Папа вернётся? — осторожно спросила девочка.
— Куда он денется? Выключи свет. — Мать отвернулась к стене.
Надя послушно щёлкнула выключателем, залезла под одеяло, прислушивалась — не вернулся ли папа. Утром собралась сама, разбудила мать и убежала в школу.
— Папа не приходил? — спросила она, вернувшись.
— Смылся твой папка. Надоели мы ему. И ты вали к нему, к новой мамке. Думаешь, она тебя любить будет? Все уходите… — мать заплакала пьяными слезами.
Отец не вернулся. Через два дня он встретил Надю у школы. Она бросилась к нему в объятия:
— Папа, забери меня с собой!
— Негде мне тебя взять. Сам на съёмной квартире. Не плачь. Мама меня не любит. Ты тут ни при чём.
Сначала они виделись. Он приходил к школе, покупал шоколадки, гулял с ней, пока не кончался обеденный перерыв. Потом встречи стали реже, а затем и вовсе прекратились.
К приходу матери Надя варила макароны, чистила картошку. Мама не хвалила её. Они почти не говорили. Только когда та выпивала — начинала болтать.
Надя подросла и стала огрызаться. Мать пила теперь каждый день. Девочка убирала со стола пустые бутылки, мыла посуду, пряталась в комнате. Смотрела в окно на луну, мечтая оказаться где-то далеко.
Однажды мать привела домой мужчину. Он пил мало и не давал ей напиваться. Она его слушалась.
— Красивая у тебя дочка, — сказал он, скользнув взглядом по Наде.
— Только тронь — вышибу вон, — буркнула мать.
Надя запиралась в комнате,
