— Надюш, ну что опять дуешься? Ты же знаешь — вас двое, а я одна, — уговаривала дочь Ольга Петровна.
— Но мне тоже хочется! — обиженно выдохнула 14-летняя Надя, смахивая слезы ладонью.
— Понимаю, что хочется. Но ты еще можешь потерпеть. А Лёля у нас уже взрослая. За ней ухажеры бегают, школу заканчивает, в город скоро уедет. Конечно, ей и платье новое нужно, и телефон пригодится, — стояла на своем мать.
— Все равно несправедливо! Надо покупать по очереди! — Надя старалась говорить ровно, но обида клокотала внутри, и слезы хлынули с новой силой.
— Подожди, Наденька! Вот Лёля поступит, стипендию получать начнет, может, подработку найдет — тогда и тебе купим всё, что захочешь.
«Подожди». Это слово, казалось, преследовало Надю всю жизнь. Так оно, наверное, и было.
Девочка родилась в семье, где родители уже не ладили. Пока растили старшую Лёлю, брак трещал по швам. Тогда Ольга Петровна решила, что второй ребенок всё исправит.
Но мужу это было всё равно. Как гулял, так и продолжил, а потом и вовсе собрал вещи и ушел. Ольга плакала, умоляла вернуться — бесполезно.
Когда Надюшка родилась, он заглянул в роддом.
— Ну что, пацан? — буркнул.
— Девочка! — прошептала Ольга.
— Ну тебя… Пацана хотел. Вторую бабу на шею тащить? Одна уже глаза мозолит.
— Да ты посмотри, какая она крошка…
— Знаешь что? Сама нарожала — сама и нянчь. Я еще молодой, вся жизнь впереди. Мне дети вообще не нужны.
После этого он появлялся пару раз, сначала платил алименты, потом пропал. Говорили, уехал в Сибирь. Ольга дочкам объясняла, что отец в долгой командировке.
Ольга Петровна убеждала себя, что любит дочек одинаково. Но старшую всё равно баловала, а младшую держала в тени. Будто её жизнь — не жизнь вовсе.
У Нади никогда не было ничего своего. Всё — переданное от сестры. В детстве это не бросалось в глаза, но в подростковом возрасте стало невыносимо.
— Мам, я не пойду в этих джинсах. Купи мне хоть дешёвые, но новые!
— Да что с ними не так? Лёля их едва носила!
— Потому что ты ей сразу новые купила, а мне — ни-че-го! — голос Нади задрожал.
— Подожди немного, купим.
Но ждать уже не было сил.
Оставшись одна, Надя клялась себе, что выучится, откроет свою пекарню и больше никогда не услышит это проклятое «подожди». Она мечтала о хорошем муже, о сыне, который ни в чем не будет нуждаться.
Прошло два года. Лёля еле окончила школу и поступила в техникум. Уезжала в город — требовались деньги на новую жизнь.
Надя обрадовалась: теперь-то очередь дойдет до нее! Но нет. Все средства уходили на Лёлю.
А летом та вернулась… с животом.
— Мам, он меня бросил… — рыдала Лёля.
— Ничего, дочка, вместе справимся.
Сначала Надя не поняла масштаба катастрофы. Пока не выселили из её комнаты. Теперь там жили Лёля с малышкой Дашей, а Надя перебралась к матери.
Она снова терпела. Осталось всего год — и она уедет в университет пищевой промышленности.
Год пролетел. Даша кричала по ночам, мать выбивалась из сил. И вдруг —
— Мам, когда поедем подавать документы?
— Зачем ехать? Отнесешь в местный техникум — и всё.
— Но я же в областной хотела!..
— Надь, ну о чем ты? Лёля в декрете, Дашеньке столько всего нужно… А техникум здесь хороший!
— Ты обещала!
— Хватит эгоизма! Я одна вас всех не потяну!
Надя подала документы в кулинарный колледж и тут же устроилась — расклеивала объявления и подрабатывала уборщицей.
— Надюш, дай денег, Даше комбинезон зимний нужен, — просила Ольга.
— Возьми…
— Спасибо! Я верну!
Но не вернула — Лёле понадобилась шуба.
Надя получила диплом, устроилась в пекарню, встретила Игоря. Он работал программистом. Поженились, открыли свою кондитерскую.
— Ну и хлюпика нашла! — смеялась Лёля.
Дело пошло в гору. Надя помогала матери, даже не подозревая, что творится в той квартире.
Лёля привела сожителя. Тот пил, бил её. Ольга Петровна таскалась на работу, стирала, убирала. А однажды Надя застала её с синяком и температурой.
— Мам, тебе в больницу!
— Не поеду.
Через неделю её не стало.
На похоронах Лёля рыдала в истерике, а потом напилась.
— Отдам за похороны, подожди, — бубнила она.
Надя молча взяла фотографию матери и ушла.
Через пару дней она узнала, что ждет ребенка. Дашу забрали в интернат — девочка отказалась идти к тете.
— Мама сказала, ты злая!
Надя не спорила. Теперь, если кто-то просил помощи, она никогда не говорила «подожди». Она помогала — но не в ущерб себе. Ждать она устала.
Теперь у неё был муж, сын и своя жизнь — счастливая, без ожидания.
