Один месяц — и мы должны съехать из её квартиры! — заявила свекровь: Муж с ней согласился.
Моя жизнь казалась идеальной: два года отношений с Дмитрием, свадьба, тёплые отношения с его матерью, Галиной Петровной. Я думала, что мне повезло, пока в один день всё не разлетелось в щепки. Слова свекрови ударили, как обухом по голове, разрушив все мои мечты о семейной гармонии. Она дала нам ровно тридцать дней, чтобы освободить её жилплощадь, а мой муж… поддержал её. Эта история о том, как я столкнулась с предательством, болью и необходимостью выживать в маленьком городке под Нижним Новгородом.
Мы с Димой встречались два года, потом расписались. Я всегда находила общий язык с Галиной Петровной, прислушивалась к её мнению, уважала её. Она относилась ко мне хорошо, никогда не лезла с нравоучениями, и мне казалось, что я действительно счастлива. Свекровь даже оплатила нашу свадьбу — мои родители не могли потянуть такие траты из-за денежных проблем. Всё шло, как по маслу, и я была уверена, что так будет всегда. Но едва мы вернулись после свадьбы в её трёшку на окраине Нижнего, как она нас огорошила.
Сев напротив, она холодно глянула на нас и выдала:
— Ну вот, дети, я своё дело сделала. Подготовила сына к жизни, дала образование, женила. Не держите зла, но месяц у вас есть, чтобы съехать. Теперь вы семья — крутитесь сами. Поначалу будет тяжко, но научитесь выкручиваться. А я хочу пожить в своё удовольствие.
Она продолжила, и каждое её слово резало, как по живому:
— На меня не рассчитывайте, если речь зайдёт о внуках. Я всю жизнь посвятила Диме, а на детей с чужими генами тратить силы не собираюсь. В гости приходите, но я — бабушка, а не бесплатная нянька. Не осуждайте, сами поймёте, когда доживёте до моих лет.
Я остолбенела. Сердце колотилось, как бешеное, а в голове вертелась одна мысль: как она могла?! Мы жили в её просторной трешке, где места хватило бы на всех. Дима ведь даже часть квартиры унаследовал! А нас теперь вышвыривают, чтобы мы ютились в съёмной конуре, пока она наслаждается одиночеством? Но самое страшное было то, что Дима молчал. А потом… кивнул.
— Мама права, — пробормотал он. — Надо самим за всё отвечать.
Я смотрела на него и не верила ушам. Мой муж, мой защитник, предал меня, заняв сторону матери. Он тут же начал искать подработки и варианты съёмного жилья, будто так и должно быть. А я? Я просто задыхалась от обиды.
Я не могла понять, почему Галина Петровна так поступила. Разве не все бабушки ждут внуков? Разве не они с радостью возятся с малышами, поют колыбельные, пекут блины? А наша свекровь заявила, что не хочет никакой нагрузки. Её фраза про «жизнь для себя» звучала как приговор нашей молодой семье.
Мои родители помочь не могли — у них самих денег в обрез. Но почему свекровь, у которой и квартира большая, и пенсия приличная, оказалась такой бессердечной? Я злилась на неё за всё: за чёрствость, за разбитые надежды, за то, что мы теперь ей как чужие. А Дима? Его покорность добивала. Он даже не попытался возразить, просто опустил голову и начал паковать вещи.
Теперь я злюсь на обоих. На свекровь — за её холодный расчёт, за то, что выставила нас за дверь. На Димку — за то, что не нашёл в себе смелости сказать «нет». Я представляю, как Галина Петровна сидит в своей пустой квартире, пьёт чай в тишине, гуляет, пока мы с мужем считаем каждую копейку, чтобы снять хоть какую-то комнатушку. Мы только начали жить вместе, а уже получили такой удар.
Я не знаю, что делать. Аренда — дорого, а зарплата Димы еле-еле покрывает самое необходимое. Страшно подумать о будущем: как растить детей, если свекровь заранее отказалась помогать? Я чувствую себя обманутой. Я ей верила, а она вот так вот. И больнее всего — мой муж не за меня.
Я не хочу с этим мириться. Нам нужно серьёзно поговорить с Димой, но боюсь, он снова выберет мать. Я не готова жить под её каблуком. Хочу, чтобы наша семья была самостоятельной, чтобы мы сами решали, как жить. Но сейчас я только растеряна и разбита. Почему свекровь так поступила? Почему Дима не защитил нас? И где взять силы, чтобы начать всё с нуля?
