Сестра бросила его без гроша на улице, но он научился быть счастливым
Иногда судьба подкидывает встречи, от которых сердце сжимается в груди. Заставляют остановиться, вглядеться, переосмыслить всё. Я — человек ранимый, и чужая боль ранит меня глубоко. Эта история не отпускает меня уже неделю. По ночам я ворочаюсь без сна, вспоминая того парня, которого случайно заметила возле вокзала в Екатеринбурге.
Я спешила к подруге — обычный будний день, город жил своей шумной жизнью. Люди снуют, машины гудят, ветер бьёт в лицо колючим холодом. Вдруг в толпе мелькнула маленькая фигура. Поначалу показалось — ребёнок. Но приглядевшись, я разглядела взрослого парня, только очень худого, с неловкой, странной походкой.
В руках он сжимал щенка — рыжего, лохматого, с влажным носом и преданными глазами. Под мышкой — свёрток старых газет, едва не выскальзывающий на мостовую. Движения его были неуверенными, пальцы — закоченевшими, лицо — немного асимметричным. Было ясно: у него проблемы — то ли с психикой, то ли с нервами. Но во взгляде светилось что-то настолько чистое, что я не смогла пройти мимо.
Пока я умилялась щенком, газеты выпали у него из рук. Я тут же наклонилась, чтобы помочь. Подбирая листы, осторожно спросила:
— Зачем они тебе?
Он ответил тихо, почти шёпотом:
— На корм пёсику. Сдаю макулатуру.
Эти слова пронзили острее ножа.
Пока мы собирали газеты, он рассказал, что раньше жил с матерью. После её смерти сестра продала их квартиру, забрала все деньги и уехала в Москву. Бросила его одного. Без документов, без помощи, без копейки за душой. Без надежды.
Говорил это без гнева. Просто как свершившийся факт. Как будто смирился давно. Теперь он ютится в интернате для инвалидов, питается чем придётся, собирает бутылки и макулатуру, чтобы купить корм своему псу. Его зовут Ваня. А собака… у неё не было имени.
Прошло время. И вот однажды, в лютый мороз, я снова встретила Ваню. Он шёл по улице, держа на верёвочном поводке уже подросшего пса. Тот узнал меня, радостно завилял хвостом и потянулся ко мне, скуля. Я достала из сумки кусок колбасы — пёс набросился на еду так жадно, что у меня слезы подступили к глазам.
— Он у меня всё ест, — с гордостью сказал Ваня. — Но больше всего любит, когда я сам кашу варю. Только мяса редко достаётся…
Мы разговорились. Он рассказал, как привязался к собаке. Она стала его единственным другом, смыслом, защитой от одиночества. Спит с ним в обнимку, делится последним.
С детской искренностью в голосе Ваня вдруг сказал:
— А на днях видел на улице собаку — похожа на него. Может, это его мать? Интересно, узнали бы они друг друга?..
У меня перехватило дыхание. Я еле сдержала слёзы, чтобы не расплакаться тут же, посреди людской толчеи.
А потом он вдруг спросил:
— Может, вы назовёте его? Я не придумал. Всё зову просто «пёс».
Я кивнула.
— Пусть будет Счастье. Потому что он — твоё счастье.
Он прижал собаку к груди, посмотрел на меня широко раскрытыми глазами и прошептал:
— Спасибо… Теперь он моё Счастье.
Я шла домой с комом в горле. В висках стучало: «Господи, как же это несправедливо». У одних — особняки, драгоценности, роскошь. А другие — ютятся в холодной комнатушке и делят последний кусок хлеба с псом. И всё равно улыбаются.
Я хочу помочь Ване, но сама небогата. Не могу изменить его судьбу. Но теперь, встречая его, всегда приношу что-нибудь: то еду, то тёплый шарф, то просто доброе слово. И знаете, что удивительно? Он всегда благодарит. Как будто каждый гвоздь для него — сокровище.
Такие люди — живой урок. Счастье не в деньгах, не в роскоши, не в идеальной жизни. Оно — в тёплом взгляде. В верном друге. В том, чтобы рядом был кто-то, кто не бросит.
Иногда мне хочется кричать: «Люди! Опомнитесь! Сколько боли вокруг!» Но я знаю — крикнутИ в следующий раз, когда я увидела Ваню, он шёл по улице с Счастьем на поводке, а в глазах у них обоих светилось что-то такое невероятно тёплое, что мир вокруг казался чуточку добрее.
