В народе говорят, что женщина с детьми — «разведёнка с обузой», и счастья ей не видать. Кому нужна замухрышка с кучей ребятишек? Но моя матушка, женщина с несгибаемым характером, доказала всем, что это неправда. Под пятьдесят лет, четверо детей и ни кола ни двора — а она не только выдержала все испытания, но и обрела настоящую любовь. Это повесть о её стойкости и чуде, что перевернуло нашу жизнь.
Мама родила меня, свою первенку, когда стукнуло тридцать пять. До этого она жила в трудах, и на семью времени не хватало. Души не чаяла в отце, холодила ему, берегла от любой работы. А он, чуть услышит детский плач или запах пелёнок — сразу нос воротил, словно не его забота. Через пять лет, к изумлению врачей, мама разрешилась тройней — тремя крепышами. Сорок лет на тот момент, беременность тяжёлая, врачи качали головами — но она выстояла, подарив мне трёх братцев.
С тремя младенцами началась настоящая карусель. Мама, измученная бессонными ночами, впервые попросила отца помочь. Тот лишь ворчал, что устал от их криков. А потом объявил, что скопил деньги на новую квартиру. Наша двушка в Екатеринбурге стала тесной для шестерых, и он предложил продать её, добавить сбережения и купить большую трешку. Мама, поверившая в лучшее, подмахнула все бумаги, грезила о новом доме.
Но мечты рассыпались в прах. Отец продал квартиру, прикарманил деньги и сгинул. Позже выяснилось — ему осточертела «заезженная» жена, шумные дети и семейная жизнь. Нашёл себе молодую любовницу и сбежал, оставив нас на улице. Мама пыталась выбить алименты, но он лишь усмехался: «С чего это я должен платить? Я свободный человек!» Развод подкосил её, но не сломал, хоть сердце и разорвалось на части.
Мы перебрались в крохотную однушку в Челябинске, доставшуюся маме от бабушки. Шесть человек в одной комнате — сущий ад. Дети орали, места не хватало, еды — в обрез. Я, как старшая, помогала чем могла, но уроки делала урывками, между стиркой и уборкой. В садике, куда устроили братьев, маму принимали за бабушку — так измотала её жизнь. От бессонницы и нужды она постарела раньше времени.
Отец не подавал вестей. Его родня вычеркнула нас из памяти, будто мы и не существовали. Мама и не помышляла о новом муже — кому нужна замученная женщина с четырьмя детьми, без жилья и с кучей долгов? Она просто цеплялась за жизнь ради нас. Но судьба распорядилась иначе.
Как-то гуляли мы в парке Горького. Я приглядывала за братьями, а мама сидела на скамейке, усталая, с потухшим взглядом. Мимо шёл мужчина — высокий, с добрыми глазами. Остановился и спросил:
— Что это такая красавица печалится?
Мама, непривыкшая к вниманию, махнула рукой:
— Какая уж красота? Четверо детей вот, в песочнице копошатся. Мужа нет, забот — полон рот.
Но он не отступил. Назвался Дмитрием Сергеевичем, стал расспрашивать. Мама отвечала скупо, но он не спешил уходить. Через неделю снова встретили его в парке, и он уговорил маму на чашку чая в близлежащей кафешке. Так закрутилось. Мама оставляла братьев с соседкой, а я замечала, как в её глазах снова появляется огонёк.
Полгода спустя Дмитрий сделал предложение. Я ликовала. Ему, хоть и не богачу, не испугали ни четверо детей, ни наша убогая квартирка. Он принял нас как родных. С тех пор прошло уже больше десяти лет, и маму я не видала счастливее. Дмитрий стал нам настоящим отцом — лучше кровного. В школу провожал, одежду покупал, по утрам кашу варил, чтобы мама поспала, а по вечерам сказки читал. С ним она — как за каменной стеной.
Мама устроилась на работу, и жизнь пошла в гору. Дмитрий подарил нам не только любовь, но и веру в чудо. Судьба бывает жестока, но и милостива к тем, кто не сдаётся. Моя матушка — живой пример, что даже в кромешной тьме можно найти свет, если не опускать руки.
