Когда-то я свято верила, что мой дом — моя крепость. Не кирпичи и балки, а те, кто внутри: муж Сергей, с которым прожили столько лет, что уже не вспомнить, и дочка Даша, свет моих очей. Я была уверена: преданность и любовь — навек. Что бы ни творилось в мире, семья — мой тыл. Оказалось, крепость была картонной.

Правда, как водится, вылезла случайно. Не искала её, просто пыль протирала в спальне, когда зазвонил телефон мужа. Глянула на экран — и сердце в пятки. Сообщение: «Придёшь сегодня? Соскучился». Мир накрыл волной. Не стало воздуха. Не закатила истерику, не рыдала — просто стояла, будто громом прибитая. Потом начала копать.

За пару дней картинка сложилась. Он изменял. Не раз, не два — системно. Вёл двойную игру. Но самое поганое узнала позже: Даша всё знала.

Разговор с ней вышел коротким. Она не отпиралась, смотрела виновато:
— Мам, я думала… так будет лучше. Боялась тебе говорить.

Лучше? Кому — ему? Ей? А мне? Жене, матери, той, что из кожи вон лезла ради этой семьи?

Ломала голову: когда началось? Может, когда он стал «задерживаться в офисе»? Или когда дочь перестала делиться секретами? Я верила. Они предали.

Прошли недели. Боль не утихала. Листала альбомы — там мы, счастливые, смеёмся. Эти улыбки — они были настоящими?

Ходила на работу, встречалась с подругами, делала вид, что жива. Ночью ворочалась. Дом, где раньше пахло пирогами и смехом, теперь давил. Сергей шарахался от взгляда, Даша ходила на цыпочках.

В один вечер сдалась. Без сцен собрала чемодан и уехала к Людке, подруге детства, в её двушку в Люберцах. Она встретила молча, обняла:
— Живи, пока не оправишься. Всё наладится.

Наладится ли? Не знала.

Через три дня позвонила Даша:
— Мам… прости. Вернись.

Спросила одно:
— Почему молчала?

Долгая пауза. Потом шёпот:
— Боялась, что ты уйдёшь. Всё развалится.

А оно уже развалилось. В тот миг, когда рухнула вера. Вздохнула:
— Не знаю, смогу ли простить. Но попробую.

Вернулась. Но не та. Дом стал чужым. Муж — тише воды, дочь — словно на минном поле. Пытались склеить осколки, но трещины остались.

Время прошло. Не плачу, не ищу виноватых. Живу. Доверие не вернуть, зато появилась сталь внутри. Простила — ради себя. Но не забыла.

Теперь в зеркале — женщина, прошедшая сквозь ад. Та, что поднялась из пепла. Больше не впущу ложь в свой дом. Верю не в клятвы, не в людей — верю в себя. И это главное.