Буду, мам, отозвался Дмитрий, не поднимая глаз от газеты. Статья про индексацию пенсий никак не читалась буквы прыгали перед глазами. В голове крутились вчерашние слова Светланы.
Анна Семёновна вошла в комнату с подносом, на котором стояли две чашки и тарелка с пряниками. Сын даже не посмотрел. Она поставила чай рядом и уселась напротив, пристально глядя на Дмитрия.
Что-то ты задумался сегодня.
Да так, дела, буркнул он, откладывая газету. Спасибо за чай.
Мать молча отпила, не отводя взгляда. Ей было под семьдесят, но держалась она прямо, а взгляд выдавал женщину, привыкшую к правде.
Дмитрий Сергеевич, сказала она строго, как в детстве, когда он провинился, хватит юлить. Видела я вчера, как ты со Светкой у подъезда разговаривал.
Дмитрий поперхнулся. Мать всегда умела застать врасплох.
Мам, при чём тут Света?
При том, что не вчера родилась. Тридцать пять лет воспитывала, думаешь, не вижу, когда у тебя что-то на уме? Анна Семёновна поставила чашку так резко, что блюдце звякнуло. Говори прямо, что задумал.
Он встал, подошёл к окну. За ним поздняя осень, голые деревья. Та же пустота была и внутри то ли от разговора, то ли от осознания, что мать права.
Хочу на ней жениться, сказал он, не оборачиваясь.
Тишина затянулась. Когда он повернулся, мать сидела, сложив руки, и смотрела тем взглядом, который помнил с детства перед серьёзным разговором.
Сынок, не женись на бедной, выдохнула она. Умоляю.
Слова ударили больнее, чем ожидал. Не потому что неожиданно он знал, что мать Свету недолюбливает, но услышать это вслух было тяжело.
Мам, какая разница? Я её люблю.
Любовь, любовь, покачала головой Анна Семёновна. А на что жить будете? Ты в архиве копейки получаешь, она в школе и того меньше. Детей как растить?
Как-нибудь. Люди и хуже живут.
Мать резко встала, подошла к шкафу, достала альбом. Листала, пока не нашла нужное.
Вот, смотри, ткнула в фото. Твой отец и я. Молодые, красивые. Знаешь, что было потом?
Дмитрий знал, но мать явно собиралась рассказать снова.
Жили в общаге, на одну зарплату. Я не работала ты маленький, потом сестра. К двадцатому числу денег не было, в долг просили. Помнишь, как неделю на гречке сидели? Как отец злился, на нас срывался?
Помню, тихо сказал он. Но сейчас другие времена.
Времена другие, а люди те же. Анна Семёновна закрыла альбом, тяжело села. Бедность любовь съест, как ржавчина. Сначала из-за мелочей ругаться начнёте он мясо хочет, а денег только на хлеб. Потом крупнее ей платье надо, ему ботинки. А потом и смотреть друг на друга не сможете.
Света не такая. Она не требует.
Пока не требует. А когда дети в школу пойдут? Когда подруги начнут хвастаться?
Дмитрий вернулся в кресло, взял остывший чай. Слова матери резали, потому что были правдой. Он и сам об этом думал, лёжа без сна.
И что, по-твоему, мне одному сидеть?
Найди нормальную девушку. Таню Белову помнишь? В банке работает, хорошо получает. И умная, и красивая.
Мам, я жениться собираюсь, а не на работу устраиваться.
Хватит романтики, отрезала Анна Семёновна. Тридцать пять лет, пора головой думать.
Дмитрий поморщился. Мать умела бить в больное.
То есть счастье в деньгах?
Не в деньгах, но без них точно нет. Она собрала посуду. Ладно, решай сам. Только потом не говори, что не предупреждала.
Оставшись один, Дмитрий не нашёл покоя. Материны слова крутились в голове. Взял телефон позвонить Свете, но передумал. Что сказать?
Вечером позвонила сама Света.
Привет, как ты? Что-то вчера странный был.
Всё нормально, соврал он. Устал.
А я сегодня платье видела, голос её зазвучал мечтательно. В бутике у метро. Красное, красивое. Дорогое, правда…
В груди кольнуло. Совпадение? Или мать права, и Света уже намекает?
Сколько? спросил он ровно.
Двенадцать тысяч. Понимаю, что много, но оно такое…
Ползарплаты. Дмитрий сглотнул.
Посмотрим, сказал неопределённо.
Ты что, расстроился? Я же не требую…
Нет, всё нормально.
После звонка он долго сидел, уставившись в стену. Двенадцать тысяч месяц еды. Или часть на свадьбу.
Мысли о свадьбе вели к расчётам. Аренда двадцать тысяч. Его зарплата тридцать, её двадцать. Пятьдесят на двоих. Минус жильё тридцать. На еду, одежду, проезд…
Утром мать вела себя как обычно, но её взгляд говорил: ждёт, когда он поймёт её правоту.
Мам, а как вы с папой познакомились? спросил он вдруг.
Анна Семёновна подняла брови.
В институте. Он старше был. Красивый, умный.
Что тебя в нём привлекло?
Мать помешала чай.
Сначала внешность. Потом то, что серьёзный. Говорил, что инженером станет, семью обеспечит.
И обеспечил?
Поначалу. Потом завод закрылся… Она вздохнула. Я не за деньги его полюбила. Но то, что он мог семью содержать, было важно.
А если бы он был бедным?
Не знаю, честно ответила мать. В двадцать лет кажется, что любовь всё преодолеет. В сорок понимаешь нет.
На работе он не мог сосредоточиться. Коллега Нина заметила.
Что с тобой?
Да так, личное.
А, понятно. Светка что-то сказала? усмехнулась Нина. Слушай, а у вас серьёзно?
Серьёзно.
А она где работает?
В школе.
А-а, протянула Нина. Ну да, там зарплаты…
Вечером они встретились. Света говорила о работе, о новых книгах. Дмитрий смотрел на неё
