Нам нужна молодежь, произнес начальник, увольняя меня в 58 лет. Он и представить не мог, что я тайный аудитор, присланный закрыть его филиал.

Геннадий Аркадьевич, вы же всё понимаете. Компания меняет курс, нам нужен свежий взгляд, новая кровь.

Виктор Сергеевич Белов, глава филиала, откинулся в своем огромном кожаном кресле, которое, вероятно, стоило как моя годовая зарплата. Кресло скрипнуло в знак протеста, подчеркивая его фальшивое сожаление.

Он вертел в ухоженных пальцах дорогую ручку «Шафер», словно дирижёрскую палочку, управляя реальностью этого кабинета, залитого утренним солнцем и запахом дорогого парфюма.

Нам нужна молодежь, наконец выдохнул он, положив ручку на массивный стол из красного дерева.

Эти слова повисли в воздухе, словно жирное пятно на белоснежной рубашке, отравляя атмосферу, пропитанную кожей и показным успехом.

Я молча смотрел на него. На его идеально уложенные волосы с благородной проседью на висках, которая, без сомнения, казалась ему признаком аристократизма. На швейцарские часы «Полёт», сверкнувшие на запястье, когда он поправлял манжету. На самодовольную позу человека, ни разу в жизни не усомнившегося в своём праве решать судьбы других. Ему было лет сорок, не больше.

Он принадлежал к той породе «эффективных менеджеров», которые путают MBA с жизненным опытом и считают всех старше пятидесяти отработанным материалом, балластом, мешающим корпоративному кораблю мчаться к новым горизонтам.

Вы прекрасный специалист, продолжил он заученную речь, избегая моего взгляда и разглядывая город за огромным окном. Ваш опыт бесценен, но рынок диктует свои условия. Энергия, драйв, цифровизация. Новые горизонты требуют новых скоростей. Мы внедряем CRM, переходим в «облако», осваиваем нейросети. Вам будет сложно.

Я медленно кивнул, сохраняя на лице маску усталого, но покорного работника. Внутри не было ни обиды, ни злости. Только холодный, методичный ход мысли, словно тиканье счётчика Гейгера.

Пункт 12 в моём предыдущем отчёте: «Безосновательное увольнение ценных сотрудников по возрастному признаку с целью расчистки мест для лояльных кадров». Галочка.

Его слова про «цифровизацию» звучали особенно смешно, учитывая, что именно я на прошлой неделе обнаружил в серверных логах следы вывода денег через фиктивные IT-услуги.

Я понимаю, мой голос прозвучал ровно, возможно, даже слишком спокойно.

Белов явно ждал другого. Скандала, мольб, проклятий, напоминаний о годах, отданных компании. Он даже слегка напрягся, пальцы сжали подлокотник, готовясь отражать атаку. Но атаки не последовало.

Я просто смотрел на него, а видел нечто иное. Двойную бухгалтерию, которую по крупицам восстанавливал три недели этого «стажирования», сверяя ночами данные с теневого сервера и официальные отчёты. Откаты от поставщиков, замаскированные под «маркетинговые услуги». Мёртвые души в ведомостях люди, числившиеся в штате, но никогда не появлявшиеся в офисе.

И, конечно, его любовницу, Светлану Игоревну, устроенную на должность заместителя с окладом, втрое превышающим мой, чья единственная «обязанность» сопровождать его на деловых ужинах.

Мы выплатим вам всё положенное. Три оклада, с явным облегчением добавил он, решив, что «старик» сломался и смирился. Это максимум, что я смог для вас выбить. Цените. Личная инициатива.

Я снова кивнул. Три оклада. Какая щедрость. Особенно на фоне той дыры в бюджете филиала, которую я обнаружил. Дыры размером с годовой бюджет небольшого города.

Хорошо, Виктор Сергеевич. Раз нужна молодёжь, значит, так тому и быть.

Я встал. Он даже не подозревал, что мой полный отчёт на сто двадцать страниц со всеми сканами документов, аудиозаписями тайных разговоров и схемами движения денег уже лежит на столе у главного акционера компании.

Он не знал, что решение о принудительной реструктуризации его филиала было принято ещё вчера утром на внеочередном совете директоров.

А я не просто уволенный 58-летний экономист. Я ликвидатор. Моя работа не спасать прогнившее, а сносить до основания, чтобы на этом месте можно было построить что-то новое и здоровое.

Могу забрать вещи со стола? спросил я, соблюдая ритуал до конца.

Да, конечно, поспешно ответил Белов, уже мысленно выпроваживая меня за дверь и набирая номер Светланы, чтобы сообщить ей «радостную» новость. Не торопитесь.

Он ошибался. Я очень торопился. Ведь завтра в девять утра сюда войдёт комиссия, которая опечатает каждый кабинет. Начиная с его.

Я шёл через опенспейс, и это был путь на Голгофу, устроенный специально для меня. Десятки глаз, словно иглы, впивались в спину. Кто-то смотрел с откровенной жалостью, кто-то с затаённым злорадством. Большинство со страхом, примеряя мою ситуацию на себя.

Я чувствовал эти взгляды. Пункт 13: «Создание токсичной атмосферы в коллективе, основанной на страхе и кумовстве». Галочка.

За моим бывшим столом уже сидел молодой человек. Лет двадцати пяти, модная стрижка «андеркат», в ухе блестит беспроводной наушник. Он даже не поднял головы, когда я подошёл, увлечённо листая ленту в смартфоне.

Это мои вещи, спокойно сказал я, указывая на скромную стопку книг и семейное фото в рамке, которые он уже подвинул на край стола, освобождая место для коробки с пиццей.

А, да, он вытащил наушник. Забирайте, дед. Мне тут место для второго монитора нужно. Для ТикТока, ну вы поняли. Контент сам себя не посмотрит.

Он криво усмехнулся, демонстрируя свою вседозволенность. Я узнал его. Станислав, племянник Белова. Устроенный по блату неделю назад на должность «SMM-специалиста».

Я молча начал складывать вещи в картонную коробку. В этот момент рядом возникла фигура в дорогом облегающем платье. Сама Светлана Игоревна Завьялова.

Геннадий Аркадьевич, какая досада, пропела она сладко, но в глазах сверкали холодные огоньки. Мы