«Когда же это кончится?» закричала я, и увидела, как Сергей отозвался театральным вздохом, опустив взгляд на пол.
Татьяна, зачем ты кричишь? пробормотал он, не встречая моего взгляда. Мама же не требует столько.
«Не так много? Ты действительно считаешь, что ещё один перевод для Веры Петровны пустяковое дело? Мы едва сводим концы с концами уже три месяца!»
«У неё тяжёлое положение», попытался оправдаться Сергей, но я резко его перебила.
«У неё всегда тяжёлое положение. А у нас что?»
Мы стояли друг напротив друга в узком коридоре нашей однокомнатной квартиры. Соседи, наверно, слышали каждое слово эти стены всё пропускают. Мне было всё равно. Я кипела от чувства несправедливости и усталости, накопившихся годами.
Ты опять эгоист, резко сказал Сергей. Она моя мать, разве ты не понимаешь? Она звонила и говорила, что не может оплатить коммунальные услуги
И как она собирается их платить, если не работает? Разве ктото не предлагал ей работу в библиотеке? Предложили, а она отказалась! Сидит дома, а потом звонит: «Серёжа, помоги!» Ты переводишь деньги, а мы считаем каждый копейку!
Я ощутила, как гнев захлёстывает меня. Поняла, что больше не могу сдерживаться я слишком долго играла роль доброй и понимающей невестки, а свет в конце туннеля уже не виднелся.
Хорошо, вдруг сказал он, сверля глазами меня из-под бровей. Если ты откажешься поддерживать мою маму, может, нам стоит подумать о разном будущем. Иначе в чём смысл?
Ты меня разводом запугиваешь? бросила я, полна сарказма. Делай, пробуй.
Он потянулся к пиджаку, задрожал наверное, ждал, что я его остановлю. Я не стала. Стояла, руки на бедрах, тяжело дыша. Казалось, эта сцена уже повторялась, но теперь в его голосе звучала реальная решимость.
Ладно, пробормотал Сергей, медленно натягивая рукава. Я схожу к друзьям, охладимся. Завтра поговорим.
Не возвращайся, ответила я, наблюдая, как он уходит.
Он обернулся, будто хотел чтото сказать, но лишь захлопнул дверь. И я осталась одна злая, обиженная, но странно облегчённая.
Это не началось вчера. Не неделю назад. И даже не месяц назад.
Мы встретились на ярмарке в парке, где добровольно помогали в благотворительном пункте. Сергей выглядел добродушным, помогал подросткам собирать макулатуру, шутил, делился планами на будущее. Оказалось, мы росли в одном районе и учились в соседних школах. Я приняла это за знак и согласилась прогуляться вдоль Невы.
На первом свидании он рассказывал о родителях как о полной противоположности: отец живёт за границей с новой семьёй, а мать, Вера Петровна, почти не работает изза проблем со здоровьем. Он изображал себя независимым, говорил, что работает в туристическом агентстве и у него большие планы.
Через полгода, когда отношения стали серьёзными, я начала замечать странности. Он внезапно убегал с романтического ужина, чтобы снять наличные и передать их маме, возвращаясь взволнованным и напряжённым. Однажды я спросила:
Сергей, всё ли в порядке с твоей мамой?
Да просто небольшие проблемы, её пособия ещё не оформлены, ответил он неуверенно.
Может, ей стоит поискать работу?
Её здоровье плохое, отмахнулся он.
Я не настаивала. Возможно, действительно была болезнь. Но переводы росли, как грибы после дождя. И оправдания: «Не хватает продуктов», «День рождения подруги», «Кошке нужен ветеринар». Каждый раз новый повод.
Мы поженились через год после знакомства. Сергей стал менеджером в небольшой фирме зарплата скромная, но стабильная. Я работала юристом в государственной прокуратуре. Сняли двухкомнатную квартиру рядом с моим офисом. Всё казалось в порядке.
Но накопленные сбережения, предназначенные для ремонта, начали исчезать. Я обнаружила, что Сергей тайно переводит их маме. Его оправдание? «Она нуждается в помощи». Я попыталась понять, даже предложила, чтобы она пожила с нами, чтобы я могла увидеть всё сама.
Хорошо, согласился он, но имей в виду, мама у меня «сложный» человек.
Чья мама не «сложный»? пошутила я. Меня это не тревожит.
Вера Петровна приехала, и её неодобрение было ощутимо сразу. Она осматривала нашу кухню, как ревизор, задавая вопросы: «Зачем вам такой большой телевизор? Он же потребляет кучу электроэнергии».
Я улыбнулась, предложила ужин. Она сморщила нос, явно не впечатлена моими кулинарными способностями, но я не сдавалась.
Я ещё не поняла, что стану носить почти всю финансовую нагрузку семьи. Сергей всё чаще становился на её сторону. Она провела две недели у нас, постоянно жалуясь на «недостаток денег», при этом живя довольно комфортно и унося домой чемодан, набитый вещами, купленными из наших сбережений.
За последний год всё вышло изпод контроля. Она требовала деньги постоянно на прихоти, а не на необходимость. У неё не было серьёзного диагноза, и она отказывалась искать работу. Каждый мой совет воспринимался как оскорбление её достоинства.
Сергей поддерживал её тем же: «У неё болит спина, давление скачет», хотя к врачу она никогда не ходила.
Я терпела год с половиной. Переехали в более дешёвую квартиру, но её требования не уменьшились. Каждый день зарплаты Сергей сначала отправлял маме. Я пыталась понять, как нам выжить.
Татьяна, ты же знаешь, ей тяжело, говорил он, опуская глаза.
Сергей, я знаю. Но мой начальник уже намекнул на сокращения. Я могу потерять работу. Что тогда?
Я возьму подработку, бормотал он, но ничего не делал.
Каждый месяц я всё меньше ощущала себя женой, а больше банкоматом. Сергей, я была уверена, любил меня, но боялся обидеть мать. Однажды я спросила Веру Петровну:
Может, вам стоит обратиться в соцслужбы, они помогают пожилым?
Мне не нужна благотворительность, резко ответила она. Я рассчитывала на тебя, на семью сына.
Однажды она отправилась в отпуск, выкладывая в соцсетях фотографии с морским берегом, а мы тем временем считали копейки, чтобы дотянуть до конца месяца. Ссоры стали обычным делом.
Стоя в пустом коридоре, я вспомнила все большие и мелкие жертвы, принесённые ради мира в семье Сергея, и поняла: хватит. Возможно, развод лучший выход. Он никогда не осмелится противостоять матери, а я устала подпитывать её жизнь.
На следующий день Сергей вернулся, выглядя разбитым, с покрасневшими глазами и отрешённым взглядом.
Татьяна что ты решила?
Я решила больше не поддерживать Веру Петровну, твёрдо сказала я. Это последняя
