Я прожила жизнь с пропойцей, а любовь ждала меня за соседним забором.
Меня зовут Лидия Иванова, и живу я в старинном городке Ельце, где Липецкая область хранит память о войне и тихие перелески над Быстрой Сосной. В молодости я была мечтательной дурочкой верила, что первый, кто предложит руку и сердце, и есть моя судьба. О, как же я ошибалась! Мне пришлось пройти через ад, чтобы понять: настоящее счастье стучалось в мою дверь, а я годами не слышала его, тратя силы на мужа-алкоголика.
Как и многие, я рано вышла замуж. За Владимира, родила дочь Аленку и крутилась, как белка в колесе, училась, растила ребёнка, тянула дом. Двадцать лет в Ельце стали для меня каторгой. Владимир пил без просыпу каждая зарплата уходила в распивочную, а дом наполнялся криками и проклятиями. Бывали ночи, когда я стояла у окна и думала: шагнуть в темноту и конец мучениям. Но я держалась ради Аленки. Не уходила, боясь оставить её с отцом-чудовищем, хотя отцом он был лишь в метрике.
Когда Аленка выросла, она уехала в Германию, бросив на прощание: «Ты можешь терпеть этот кошмар, а я нет!» Её слова вонзились в сердце, как нож. Вдруг я осознала сколько лет я потратила впустую, цепляясь за призрак семьи. Почему не ушла раньше? Боялась пересудов, косых взглядов соседок. Думала, что я сильная, а оказалась просто трусихой, променявшей молодость на жизнь с пьяным тираном. Хватит! Я подала на развод, сбросила этот груз и, как тысячи других, махнула за границу искать лучшей доли.
Поселилась у дочери в Германии, в маленьком городке под Берлином. Работу нашла быстро ухаживала за парализованной женщиной, Мартой, да ещё вела хозяйство в их доме. Платили неплохо по нашим меркам, но для немцев это были гроши. Отец Марты, Ганс, был галантным мужчиной лет шестидесяти. Он сразу выделил меня смотрел тепло, ухаживал. Скоро дружба переросла в нечто большее. Я не мучилась угрызениями совести: он давно жил отдельно от жены, а я спала под его крышей, убирала его комнаты, была тенью его больной дочери. Марта ко мне привязалась, и я её жалела работа мне была не в тягость. Всю жизнь я вкалывала, как ломовая лошадь, так что и здесь привыкла.
Ганс не скрывал наших отношений. Дарил цветы, шёлковые платки и я впервые за долгие годы ощутила себя не служанкой, а женщиной. Он возил меня на прогулки, даже с Мартой в коляске, знакомил с друзьями как со своей спутницей. Я верила: вот он, мой мужчина, моя настоящая любовь. Одурманенная счастьем, я попросила его содержать меня. Мы прожили вместе десять лет, но всё рухнуло, когда я узнала о его молодой любовнице. Меня он держал для стирки, уборки и ухода за дочерью, а с ней посещал рестораны, ездил на курорты. Это предательство разбило мне сердце. Я собрала вещи и ушла.
Вернулась в Елец с деньгами, с надеждами, с новой жизнью. Купила маленькую квартиру в центре, но чаще жила в родительском доме мама болела, старела, нуждалась во мне. Там я стала чаще видеться с соседом, Николаем. Мы знали друг друга с детства: учились в одной школе, он всегда заступался за меня и перед хулиганами, и перед дворовыми задирами. Когда я выходила за Владимира, Коля был свидетелем. А теперь, тридцать лет спустя, мы оба вернулись поседевшие, с разводами за плечами, с детьми, разъехавшимися по свету. У него сын в Питере, у меня Аленка в Германии.
Коля стал моей опорой. Если что-то ломалось бежала к нему. Он чинил розетки, плиту, лампы, никогда не отказывал. Мы стали ездить на дачи его машина, мой бензин. Раньше родители возделывали огороды, теперь это стало нашей заботой. Каждые выходные мы отправлялись туда: он копал свою землю, я свою, что была рядом. «Лида, давай я твой огород вскопаю, а ты сваришь компот на двоих», предлагал он. Я закатывала рукава, и мы делили труд: я стряпала варенье, а он брал лопату. Так незаметно мы сблизились не проходило дня без встречи. Утром он заходил ко мне на кофе перед работой, вечером приносил продукты, чтобы я не таскала тяжести, а я кормила его ужином горячим, домашним, ведь он валился с ног от усталости.
На пенсии мы почти переселились на дачу с весны до осени. Но погода портила всё: дождь, ветер и прятаться негде. Тогда Коля сказал: «Построим домик». Половину на его участке, половину на моём. Он возводил стены, я платила спасибо немецкой пенсии от Ганса, которая давала мне преимущество перед другими пенсионерами. Теперь у нас с Колей есть своя «резиденция» за городом. Зимой живём в моей квартире в Ельце, его сдаём лишние деньги внукам не помешают.
Иногда я спрашиваю себя: зачем я терпела двадцать лет пьяный угар Владимира? Зачем унижалась перед Гансом, если счастье было так близко? Коля всегда был рядом в детстве, в юности, в зрелости. Я видела его, но не замечала. Сердце сжимается от мысли, что не только старость, но и молодость могла пройти с этим добрым, сильным мужчиной. Он моя опора, мой друг, моя любовь, о которой я мечтала, но не видела. Теперь я с ним, и каждый день благодарю судьбу, что она наконец открыла мне глаза. Лучше поздно, чем никогда.
