Нашему сыну уже 28, а он до сих пор ютится с нами. Мы в растерянности.
С годами эта история начинает напоминать анекдот, но без смешной концовки. Мише почти тридцать, а его комната у нас в квартире по-прежнему обитаема. И нет, это не временные трудности — это его осознанный выбор. Мы с супругом всё чаще чувствуем себя не родителями, а смотрителями при взрослом мужике, который упорно не хочет становиться самостоятельным.
С детства Миша был тихим и себе на уме. Во дворе с пацанами не тусовался, в подворотнях не пропадал. Всё детство — он, его паяльник и разобранные на запчасти магнитофоны. Мы радовались: сын под присмотром, не шляется, техникой увлекается. Ну чем не идеальный ребёнок?
Только вот тогда мы не понимали, что за этим спокойствием скрывается нечто тревожное — полное отсутствие интереса к людям. Пытались пристроить его в секции, кружки — Миша саботировал. Не хотел никуда ходить, ни с кем дружить.
Единственным светлым пятном стал Ваня — новенький из соседней квартиры. Они нашли общий язык: паяли схемы, чинили утюги, потом вместе поступили в техникум. После выпуска открыли мастерскую — чинят всё, от утюгов до телевизоров.
Мы, конечно, грезили: вот сынок встанет на ноги, найдёт себе невесту, квартиру снимать начнёт. Но Миша упорно избегал даже намёков на романтику. Я уже и сама втихаря сватала ему дочек подруг — ноль реакции.
А потом однажды в мастерскую зашла Оля — с дохлым мультиварником. Миша потом признался: сердце ёкнуло сразу. Сам, без подсказок, номер у неё выпросил. Через полгода сыграли свадьбу. Мы с мужем чуть не расплакались от счастья.
Увы, счастье было недолгим. Брак рухнул через два года. Почему — Миша так и не объяснил. Просто вернулся к нам с чемоданом. Потерянный, молчаливый, как выключенный телевизор.
Сначала просто валялся на диване. Потом включил тяжёлый рок на полную громкость. Потом обнаружил в себе любовь к водке. И тогда наша жизнь превратилась в ад. Мы ходили, как по углям: Миша не работал, не общался, из дома не выходил. Даже разговоры о съёме жилья вызывали у него ярость.
Вытащил его Ваня. Единственный человек, чьё мнение Миша ещё хоть как-то учитывал. Буквально за шкирку приволок обратно в мастерскую. Сопротивлялся, конечно, но постепенно втянулся. Сначала на пару часов, потом на полдня, потом стал заказы на дом брать.
Прошло два года. Миша снова в деле. Даже начал иногда улыбаться, с девушками общаться. Да, он всё ещё живёт с нами. Но мы больше не пилим, не лезем с советами, не вопим: «Когда уже внуки?!» Поняли — чем сильнее давишь, тем глубже он закапывается в свою раковину.
Теперь просто ждём. Молчим. Верим. И, может быть, именно это отсутствие давления когда-нибудь и станет тем самым пинком, который ему нужен.
