Всему своё время
Серафима отца не знала. В деревне шептались, что мать родила её от какого-то проезжего мужика, да и то случайно. Но как бы там ни было, Серафима родилась и выросла. Уже в детстве она отличалась от других детей — крепкая, высокая, сильная. Никто из парней не связывался с ней, не то что девчонки.
Когда ей исполнилось пятнадцать, случилось несчастье — мать ослепла. Первое время Серафиме пришлось ухаживать за ней, как за ребёнком. Потом мать немного приспособилась, но всё равно могла лишь понемногу помогать по хозяйству.
— Доченька, теперь всё на тебе, — причитала мать. — Даже корову подоить не могу… За что Господь меня наказал?
— Ладно, мам, — отвечала Серафима по-взрослому. — Судьба у нас такая, видно, так и положено.
— Да, доченька, судьба… Тебе одной придётся пахать, дрова колоть, воду носить — всё, что в других семьях мужики делают.
Так и вышло. Серафима выросла, но оставалась за мужика. Не по-женски сильная, с широкими плечами, большими руками, лицом не красавица. Дрова колола играючи — ни один мужик так не мог. Работала на ферме, и там её ценили.
— Сим, помоги телегу вытащить! — звали её, если та застревала в грязи.
Она помогала, а мужики и бабы только качали головами:
— Вот это сила!
Все восхищались, но никто не решался на ней жениться. Некрасивая, да ещё с крутым нравом — чуть что не так, мало не покажется.
— Зная её характер, если что не по ней, мужику не поздоровится, — шептались в деревне.
Мать жалела Серафиму, утешала:
— Ничего, Симушенька, и тебе когда-нибудь судьба улыбнётся…
И мать оказалась права. Не то чтобы судьба улыбнулась, но однажды сосед Игнат попросил Серафиму присмотреть за сыном. Год как овдовел, с двухлетним Тимкой на руках. А тут и его мать заболела — ребёнка оставить не с кем.
— Серафима, — зашёл он к ним вечером, — останься с моим малым на ночь. Мне уходить надо, а его одного не бросишь…
— Ладно, Игнат, иди спокойно, — согласилась она.
Ушла к ним, да так и осталась — Тимка к ней привязался, не отпускал. Игнат её не прогонял — не из-за любви, а ради сына, который в ней мать увидел.
Свадьбы не было, но расписались тихо, стали жить вместе. Хорошо, что рядом с матерью — везде успевала Серафима.
Детей у них своих не было, но Серафима не горевала — всем сердцем полюбила Тимку. С Игнатом жили мирно, но без страсти — сошлись от безысходности. У неё возраст поджимал, у него — хозяйка в доме появилась.
Шли годы. Тимка рос в любви. Серафима ласкала его, гладила по голове:
— Хороший мой, самый любимый, самый умный…
А он радовался её теплу.
— Значит, так судьбе угодно — вырастить одного сына, — думала она.
Когда Тимке исполнилось пятнадцать, Игнат умер. Фельдшер сказал — сердце. Серафима не убивалась — Тимка и так от отца ласки не видел. Остались вдвоём.
Как всякая мать, мечтала, что сын женится, приведёт в дом крепкую, работящую невестку.
Тимофей вырос статным парнем. Девки заглядывались. Серафима гордилась — такой сын! Помогал во всём: воду носил, дрова колол, огород пахал.
— Не женское это дело, мам, — отбирал топор, если она бралась за дрова.
Глядя на него, думала:
— Жизнь — как день: пролетит — и не заметишь. Разве что когда ждёшь чего — тянется.
И вот пришло время — Тимофей выбрал жену. Сердце Серафимы упало, когда увидела Ульяну — хрупкую, тоненькую, как тростинка. Уговаривала сына:
— Сынок, что толку от такой жены? Ни воды принести, ни дров нарубить…
Но впервые он её не послушался:
— Мам, люблю её. Только она.
Свадьбу сыграли на всю деревню. Ульяна — красавица, Тимофей — под стать. Веселье, песни, пляски. Только Серафима сидела хмурая.
Невестка видела её взгляд — хотелось спрятаться. Ещё до свадьбы свекровь однажды сказала:
— Куда ты, худышка, замуж собралась? Воду таскать, корову доить — ты же не сможешь!
Но не помогло.
После свадьбы Ульяне жилось несладко. Дом — крепкий, муж — любит, но свекровь — строгая. Хоть Тимофей и защищал, но тут пришла повестка — в армию.
— Я должен, — уговаривал он плачущих жену и мать. — Скоро вернусь.
Провожали со слезами. Осталась Ульяна со свекровью. По ночам плакала — страшно без мужа.
Но Серафима её особо не обижала. Хмурая, но лучший кусок — невестке, чай с молоком — ей же.
— Ешь, — говорила строго. — Ребёнка носишь.
И в голосе слышалась забота.
Роды начались ночью. Серафима на руках понесла Ульяну к фельдшеру.
— Господи, помоги ей, — молилась.
Родился внук — Степан. Ульяна, увидев его, прошептала:
— Здравствуй, сынок.
— Всему своё время, — повторяла Серафима. — Вот и внук.
Мать Ульяны хотела забрать её к себе, но та отказалась:
— Я останусь со свекровью. Ей обязана жизнью.
Серафима заплакала от счастья.
Вернулся Тимофей — обнял жену, сына. Ульяна похорошела, окрепла. Всё у неё спорилось. Потом родилась дочь — такая же красавица.
И зажили они ещё дружнее.
