С первых дней, когда Денис привёл Милу к себе домой, его мать Елена Петровна взглянула на неё с подозрением, как будто вдыхала запах бедности.
— Кто это? — хриплым шёпотом бросила она, съёжившись в шерстяном пледе. — Боже упаси, сын, не мог бы ты найти себе девушку почище? Только посмотри на её кожу… Как будто из волхвов со славянских дремучих лесов.
Мила была смуглая, с вьющимися каштановыми волосами и веснушками, прячащими в себя закат. Работала в магазине в третьем подъезде, училась, читала Пушкина. Но в доме Дениса — её цветовая гамма стала грехом.
Елена Петровна всю жизнь мечтала «улучшить родословную». С детства Денису втирала молочные крема, говоря: «Будь бел как молоко, как твой дед-француз из имения». Не позволяла носить тёмные вещи, потому что «несёшь в себе тень азиатов».
— Подумай о детях, сын, — ругала она, тыча жестами в воздух. — Хоть портвейна в их глазах? Светлые души имеют чистую кровь. Надо беречь порядочность.
Денис, бледный как пергамент, начал сомневаться. Мила же резалась на части, чтобы её приняли. Но всё было напрасно.
— Ах, как жаль, что мой родной зацепился за тебя, — презрительно ворковала Елена Петровна. — В светлых жилах его могла сейчас светиться приличная невеста.
Ненависть взорошительного сорта. Ни даже помочь им пожениться. Вмешивалась в каждую чашку чая. Пока Мила не забеременела. А там — буря средневековых предрассудков.
— Ты задохнулся, Денис! — закричала мать, бросая подушки. — Эта варварша тебя обманула! Но ещё не поздно. У меня есть идеальный вариант…
Пришла Анастасия: светлая, с топазовыми глазами, дочь владетеля сети элитных гастрономов. Пахла душистыми палочками, говорила на французском и носила фамилию «из старинной аристократии».
— Сыну, выбери Анастасию. Представь: внучата с цветами хлопьев пшеницы. Масло ума, травы на духу…
Денис начал встречаться с Анастасией за закрытыми дверьми. Мила, беременная, чувствовала дистанцию. Но молчала. Потому что его любила.
Девочка родилась в дождливый май. Милу звал её Дорогой, когда держала на руках — поняла, что всё жертвы взамен. Крошка была смуглая, с глазами отца.
Но когда Елена Петровна увидела девочку, на её лице отразился ужас.
— Это не дочь моего сына, — швырнула она слова. — Посмотри на оттенок! Такого в крови нет.
— Но у неё глаза Дениса… — прошептала Мила, дрожа в чувстве.
— Не смей называть меня бабушкой! — закричала Елена Петровна. — Дитя не подходит. А ты? И подавно.
Денис, оглушённый учениями матери и потёртостями Анастасии, принял решение. Ночью Мила спала с двухмесячной. Он ставил в багажник, как солдат.
— Я ухожу, Мила, — произнёс он, не глядя. — Нельзя дальше.
— Что?! Твоя девочка!
— Нет, это ошибка. Цепь, что портит будущее. Анастасия — светлый путь. Вы — тьма.
— Так я тебе обязана? Я любила тебя с душой!
— Обнаружил, что несовместимы. Я человек порядочной крови. А ты — из пролетариатов…
И ушёл. Без жалоб. Закрыл дверь, как будто швырнул в могилу проклятие.
Свадьба с Анастасией была блистательной. Судя по газетам, он стал богаче. Но луна медовая — как огурец, что снесся в амбара.
Анастасия оказалась злой, тщеславной, изменой. Владимир, её отец, относился к Денису как к мелкому работнику.
— Слышь, недоучка, содержи мою дочь достойно… или увольняйся!
Денис терпел унижения, пока не застал Анастасию с другим в постели.
— И подумал, что я уж подумаю об этом грязном? — сказала она, не смущаясь. — Вышла замуж по жалости.
Скандал дошёл до Владимира. Возникли аплодисменты, удары и угрозы. Денис закончил на улице, разбитым и с моральной клеткой.
Пришёл к матери искать опору. Но Елена Петровна закричала в гневе.
— Всё из-за тебя, идиот! Подорвал шанс на светлую супругу. Ничтожество бесцветный!
— Она сошлась с иной! Всё равно её защищаешь?!
— Нужно было терпеть! Собственно, Анастасия — женщина положения. А не какая-то тёмная, что чадом оставила.
Денис сорвался:
— Ты — зло, мать! Разрушила нашу жизнь!
И ушёл.
Завёлся вёсником, ускользал от истоков. Три года катались по русским трассам. До момента, когда, в дождливый вечер, рухнул в сон за рулём. Фургош упал, и вся картина жизни изменилась.
Сломанный позвоночник, сломанная нога, пути разрушен.
Повернулся домой с тростью, без крыши, без денег, без поддержки. Даже мать отказалась от двери и реанимации.
И вот — столкнулся. Мила ходила по базару, держась за руку дочери… четырёхлетней девочки. То самое отражение.
— Мила…! — выкрикнул, голос дрожал.
Она узнала. Но шлёпнула, как пустышка.
— Что тебе нужно, Денис?
— Хотел видеть дочь… попросить прощения…
— Твоя дочка? — говорила с сочувственным смехом. — Дорогая — не твоя. Отец её — человек, что остался, когда ты исчез. Тот, что дал её фамилию. Тот, что любит, не видя оттенка.
— Но… у неё глаза мои…
— Да. Но ты не жил. Сбежал с белоснежной, бросил нас в нищете. Моя дочь болела голодом. А ты — где?
Денис дрожал.
— Не осознавал…
— Не хотел! — закричала Мила. — Предпочёл выдумать значимость через светлую кожу. Как тебе с белоснежной? Счастье чувствовал?
Денис замолчал.
— Кто помог мне? — спросила она. — Иван, торговец овощами. Он дал любовь. Он — её настоящий папа. А ты… дочка тебя и не узнаёт.
Появился Иван — смуглый, с мозолистыми руками и благородным взором. Обнял Милу и девочка.
— Всё в порядке, любимая?
— Да. Этот человек заблудился.
— А ты — тот, кто бросил семью из-за зазнайства? — спросил Иван, глядя с патетикой. — Дорогая, здоровайся с дядей.
— Привет… — сказало с трусостью.
Денису порвало.
— Прошу прощения, Мила…
— Не могу. Ты выбрал. Своими комплексами. Прошло.
Ушли. Руками. Как настоящее семейство.
В ту ночь Денис написал письмо, которое не отправил:
Дорогая, моя дочь:
Твой наставник — маленький мудрый, но жутко скромный клоун. выбрал цвет над любовью. Оставил меня в пустоте, в отсутствии слов, за ложью, считанной из маминых сказок.
Твой настоящий папа — Иван. Он тебя выбрал. Он тебя нёс. Он тебя достоин.
Надеюсь, однажды ты простишь меня. Если нет… пойми.
С любовью и попутной ветер,
— Денис.
На рассвете порвал письмо и отдал ветру. Некоторые шансы, упущенные, не возвращаются никогда.
Елена Петровна умерла, не зная внучку. Денис больше не ходил как прежде. А Дорогая выросла счастливой, не зная, что некогда был мужчина, который не умел видеть её с любовью, только с предрассудками.
Жизнь учит: настоящая цена — не в внешности. В мысли, сердце. Или, как говорят в народе: «А не то, как по одежке, а по делам» душа мерится.