В комнате раздавалось громкое храпение. Мужчина, морщась от тяжелого воздуха, шлепнул женщину по мягкому месту. Та ахнула и резко села. Несмотря на духоту, на ней были шерстяные носки и теплая кофта. Грязный платок съехал набок, из-под него торчали сальные, давно немытые волосы неопрятного цвета.
— Кто ты? — испуганно выдохнула она.
В ответ он молча достал из-за пазухи фотографию и поднес к её лицу.
— Узнаешь?
Она залилась краской, нервно поправила платок.
— Это я… Только двадцать лет назад.
Мужчина опустился на засаленный стул.
— Ну и на кой? Душещипательные письма, приглашение в гости? У тебя в доме дышать нечем, а от вони тошнит. А я, дурак, поверил, что нашел родственную душу. Не вспомнишь, кому писала? Я — Николай. Приехал, как обещал.
Вера вскочила.
— Прости… могла бы встретить по-человечески. Хотя бы телеграмму прислал — я бы подготовилась. Пойдем на кухню, суп, кажется, остался… Голодный ведь?
Николай усмехнулся.
— Согласен. Но сначала переоденься. От тебя пахнет не розами, это точно.
Вера метнулась в соседнюю комнату.
— Я же на ферме работаю! Навоз лавандой не благоухает!
Вернулась в холщовом платье, платок аккуратно повязан.
— Писала, что тебе сорок, а платком, как старуха, замоталась, — Николай покачал головой.
— Привычка, — отмахнулась Вера. — Давай за стол.
Он сел и тут же поморщился — клеенка липла к рукам, жирная и липкая. А Вера тем временем подняла крышку кастрюли. Кислый, перебродивший запах ударил в нос.
— Хозяйка из тебя никудышная. Посуда грязная, стол засаленный… Ты хоть раз моёшь?
— Конечно! — вспыхнула она. — Воду грею и мою.
— Хотя бы соду сыпешь? Или средство для посуды?
— Нет… — растерялась Вера. — Бабка и мама так мыли, кипятком. А у меня руки горят.
— Тогда в магазин. Список составлю. Держи деньги. Нет-нет, свои есть, я ж в гости приехал. Да, и вина возьми, красного… за встречу.
Пока Вера шла по улице, в голове крутилось: какого черта она ввязалась в эту авантюру? На работе листали газету, в уголке — раздел знакомств. Подруги подначили: *«Верка, да это судьба! Сколько можно одной маяться? Пиши кому-нибудь!»*
Чертово легкомыслие — согласиться. И выбор пал на Николая. В первом же письме выяснилось: сидит, три года еще осталось. Но переписка завязалась. Он о себе, она о себе. Даже фотку юности отправила — двадцатилетнюю. Думала, попереписываются — и точка. Освободится — уедет к какой-нибудь городской. А он, вот те на, к ней явился. И еще воротит нос!
Ну да, дом не блестит чистотой. А кому ей стараться? Придет с работы, поспит, еду на три дня сварит — и ладно. Вечером — сериалы, где любовь, которой у неё не было… Хотя нет, была. Витька Краснов. Пользовался, а женился на другой. С тех пор и махнула на себя рукой. А после похоронила бабку да мать — вообще всё равно стало.
А Николай… видный. Плечи — хоть топор вешай. Рубашка белая, брюки со стрелками, одеколоном пахнет приятно. Вдруг приставать начнет? Господи… Страшно. Уйти бы к соседке, но неудобно — человек-то к ней приехал.
Вернувшись с пакетами, она ахнула: Николай прибрался. Грязное бельё сгрёб в кучу, пол подмел, таз с водой для посуды приготовил.
— Всё купила? — Он заглянул в пакеты. — А теперь баню истопи, с дороги помыться надо. Да бельё забери, потом постираешь.
Пока она возилась в бане, он вымыл всю посуду. Вера удивилась: кастрюля, оказывается, была голубой, а не серой.
— Давай поговорим по-честному, — сказал Николай, когда она вернулась. — Приехал, чтобы быть с тобой. Ты мне понравилась. Жилья своего нет — всё жене и детям оставил. Если не нужен — скажи, уйду и больше не потревожу. Слово у меня крепкое. Ну?
Вера теребила край клеенки.
— Не знаю… Мужа у меня не было, в молодости обидели. И я не представляю, как это — с мужчиной жить. Боюсь, если честно… Но ты мне нравишься. И я не знаю, что делать…
Николай улыбнулся.
— Вот за это ты мне еще больше по душе. Простая, без фальши. Давай так: поживём, как соседи. Если что не так — уеду. А если сойдёмся — на руках носить буду.
Вера покраснела, засуетилась:
— Надо стол накрыть…
— Успеешь, — успокоил её Николай. — Я в бане подолгу.
Когда он вышел, его ждал накрытый стол и свежевымытые полы. Вера, в халате, с полотенцем в руках, юркнула мимо — тоже в баню.
Когда она вернулась — умытая, в чистом платье, с распущенными русыми волосами до пояса, — Николаю захотелось схватить её и прижать к себе. Но он сдержался — обещал же.
Спали врозь: она на кровати, он на диване. Оба не сомкнули глаз. Утром Вера убежала на работу, а к её возвращению Николай приготовил завтрак: омлет, бутерброды, чай. Ей было непривычно приятно.
Тем временем он осматривал её запущенный двор, прикидывая, что нужно починить в первую очередь.
На третью ночь Вера сама пришла к нему.
Теперь живут вместе четыре года. Растят маленькую Василису, которую обожают.
Кто-то оступился… Но разве это клеймо на всю жизнь? Каждый заслуживает простого человеческого счастья. А вы как думаете?
