**Дневник. Семья, где я – чужая**
Татьяна стояла у плиты, мешала щи, пока в гостиной свекровь, Мария Степановна, горячо обсуждала с мужем что-то про цены, соседей и непогоду за окном. Обычный семейный разговор, в котором она была лишней.
— Танюша, а где же солянка? — донесся голос свекрови. — Ты же обещала приготовить!
Татьяна сжала губы. Никогда не любила солянку, да и не упоминала о ней. Мария Степановна знала это прекрасно.
— Мама, я варю щи, — ответила она ровно. — Мы вчера договаривались.
— Какие щи? — Свекровь ворвалась на кухню, лицо перекошено недовольством. — Диме щи не нравятся, он у нас привередливый!
Дмитрий, её муж, восемь лет ел её щи с аппетитом. Но спорить с матерью он не станет — это Татьяна знала твёрдо.
— Мам, всё в порядке, — донесся его голос из гостиной. — Щи тоже хорошо.
— Вот видишь, — вздохнула Мария Степановна, — из-за тебя сын есть то, что не любит.
Татьяна отвернулась к плите. Устала. Что бы она ни сделала — всё не так. Плов — нужно было котлеты. Хлеб купила в «Магните» — а надо в «Пятёрочку». Стирала в пятницу — а лучше в воскресенье.
— Мария Степановна, может, сами приготовите? — предложила она, не оборачиваясь.
— Нет уж, касатка. Ты хозяйка — тебе и карты в руки. Я своё отработала.
«Молодым» трудиться. Татьяне было сорок два, а после таких разговоров чувствовала себя старше века.
За обедом свекровь ела щи с лицом, будто глотала касторку.
— Помнишь, Димуля, как я тебе в детстве щи варила? — вздохнула она. — С квашеной капустой, на косточке. Ты тарелку за тарелкой уплетал.
— Помню, мам, — улыбнулся Дмитрий.
— Настоящие русские щи были, — подчеркнула Мария Степановна, бросая взгляд на Татьяну. — Не то что нынче. Молодёжь разучилась готовить.
Горло сдавило. Она готовила три часа, выбирала лучшие овощи. А свекрови лишь бы уколоть.
— Научите меня вашему рецепту, — попросила Татьяна, сдерживая ярость.
— Поздно, голубушка. Это смолоду надо учиться.
— Мам, у Тани отлично получается, — неожиданно вступился Дмитрий.
Мария Степановна посмотрела на сына, будто он предатель.
— Ты мужчина — что понимаешь? Лишь бы набить брюхо.
Вечером пришла сестра мужа, Вера, с мужем и детьми. Разговор вертелся вокруг знакомых из их родного городка, в котором Татьяна никого не знала.
— А Серёга-то, помнишь? — говорила Вера. — Женился на нашей, местной. Родители рады.
«Местной». Свекровь многозначительно посмотрела на Татьяну.
— Это хорошо, когда люди из одного корня, — заметила Мария Степановна. — Чужаки только проблемы несут.
Позже, когда дети Веры разбили вазу, свекровь вдруг вспомнила, что это «семейная реликвия». Хотя до этого ваза годами пылилась на комоде.
— Некоторые чужие вещи не ценят, — бросила Мария Степановна.
«Семья». Для неё семьёй были только свои кровные. А невестка так и оставалась чужаком.
Ночью Татьяна попыталась поговорить с Дмитрием.
— Твоя мать меня ненавидит.
— О чём ты? Она просто привыкла по-своему.
— К тебе она не придирается. К Вере — нет. Только ко мне.
— Мы её дети.
— А я кто? Постоялец?
Дмитрий вздохнул:
— Мама старая. Дай ей время.
— Восемь лет мало?!
Утром, случайно подслушав их разговор, Татьяна услышала, как Мария Степановна шептала:
— Она тебе не пара. Чужачка. Люда за Серёжу вышла — и живут душа в душу. А ты с чужой мучайся.
Дмитрий бормотал что-то несвязное.
В тот день Татьяна ушла.
— Ты сделал выбор, — сказала она, закидывая чемодан в такси. — Ты не смог меня защитить.
— Прости, — прошептал он, держа её за руку.
— Не за что.
Такси тронулось. Позади остался дом, где она всегда была лишней. Впереди — пустота, но в ней не было страха. Было лишь облегчение: больше не нужно доказывать, что ты достойна называться семьёй.
**Вывод:** Любовь без уважения — пытка. А если мужчина не готов поставить жену выше материнских капризов — он просто не мужчина.
