Случайный след — как забытый портфель перевернул судьбы
Ольга, женщина лет тридцати пяти с выразительными глазами, торопилась. Она только что расплатилась за поездку, доставая купюры из переполненного, набитого до отказа кожанного кошелька. Скомкав деньги в руке, бросила «спасибо» и выпорхнула из машины, оставив на заднем сиденье потрёпанный, но добротный кожаный портфель с потёртыми ручками.
Таксист, Иван Петрович, заметил забытую вещь лишь через полчаса, когда новый пассажир уселся в салон. Проворчав себе под нос, он довёз клиента до места и развернулся обратно — туда, где высадил женщину. Подъехал к тому же пятачку, распахнул дверь и вытащил портфель. Тяжеленный, будто набитый кирпичами. Пощупал кожу — толстая, бычья, явно ручной выделки.
Перекрестившись мысленно, Иван заглянул внутрь в поисках хотя бы клочка с адресом. Но там царил беспорядок: тюбики с кремом, пачки салфеток, аптечка, фотографии, шприцы с лекарством, свёрнутые в комки колготки, карандаши для бровей — и ни намёка на документы. Ни записочки.
Почесав затылок, Иван усмехнулся: «Как она эту махину каждый день таскает? Я бы и часа не выдержал». Первый день он потратил на опрос соседей. Двор состоял из пяти высоток, сомкнутых в кольцо. Ни одна из женщин, которых он останавливал у подъездов, не признала портфель.
А Ольга, не сразу заметившая пропажу, носилась по городу: забежала в четыре магазина, успела к двум врачам, парикмахеру и нотариусу. Первый день отпуска — самое время «разобрать залежавшиеся дела». Вспомнила о портфеле лишь к вечеру, собираясь на встречу с подругами. Но в такси даже не подумала звонить. Обегала все места, где побывала, но, разумеется, ничего не нашла.
Иван не сдавался. Дважды в день приезжал к тому же подъезду: утром — в надежде застать хозяйку перед работой, вечером — когда, как он полагал, она возвращалась. Таскал портфель за собой, как сапёр сумку со снарядами.
На третий день, уже почти махнув рукой, он присел на скамейку и развернул свёрток с бутербродом. Сам собрал: батон, ломоть докторской, лист салата, помидор, огурец и яблоко на закуску. Только собрался откусить — краем глаза заметил движение. Рядом сидел крупный пёс, лохматый, с сединой на морде. Смотрел на бутерброд молча, не попрошайничая, но так выразительно, что Иван вздохнул и протянул ему еду. Пёс аккуратно взял угощение, прыгнул на лавку и степенно принялся жевать. Иван выложил остатки: овощи, яблоко. Так и позавтракали вместе. За трапезой водитель поведал псу свою историю — о портфеле, бесплодных поисках, о женщине, мелькнувшей как тень.
С этого дня всё переменилось.
Пёс — Иван прозвал его Бояном — стал ждать его у подъезда. Едва такси появлялось во дворе, он радостно бросался навстречу. Вместе обходили подъезды, будто не портфель искали, а повод для встречи. Иван ездил уже не ради забытой вещи — ради Бояна.
Прошла неделя. В воскресное утро, перекусив на скамейке, Иван достал блокнот.
— Ладно, дружище, — сказал он, — остались пятые этажи. Последние, где не стучали.
Боян внимательно посмотрел на него и… кивнул.
— Ну ты даёшь! — Иван расхохотался, потрепав пса по загривку. — Эх, кабы ты учуял её запах…
Боян тявкнул, будто обиделся. Иван раскрыл портфель, поднёс к нему. Пёс понюхал — и рванул вперёд. Носился по двору, потом вдруг задрал голову и помчался к одному из подъездов. Иван едва поспевал. На девятом этаже Боян уселся у двери и замер.
— Да ты шутишь? — Иван присвистнул. — Неделю молчал, а тут вдруг гений сыска?
Громкое «гав!» было ответом.
Дверь открыла женщина в растоптанных тапочках, с неубранными волосами.
— Вам кого? — спросила она, окидывая странный дуэт взглядом. — Я одна живу.
Иван уже открывал рот для извинений, но Боян подошёл, обнюхал её, тычнулся мордой в портфель за спиной у Ивана и снова тявкнул.
— Извините… — замялся водитель. — Посмотрите, этот портфель ваш?
Женщина ахнула:
— Господи! Да это же он! Но… как вы его нашли?
— Вы оставили его в моей машине.
— А я везде искала, даже в аптеке спрашивала, а про такси и не вспомнила…
— Проверьте, всё ли на месте.
— Там… ну, всякая женская дребедень: косметика, аптечка, бумажки…
— Четыре кило ровно, — усмехнулся Иван.
— Неужели вы неделю катались сюда из-за этого?
— Это его заслуга, — Иван кивнул на Бояна. — Я бы уже сдал в потерянные вещи. А он… теперь мой. Забрал бы к себе, да жалко бросать тут.
Женщина вдруг смутилась.
— Может… пусть живёт у меня? И вам рады. Проходите! Должна же я вас отблагодарить.
Через полчаса на кухне уже дымился суп, на столе красовались соленья и горячая картошка. Боян растянулся у её ног, а Иван ловил себя на мысли, что чувствует себя как дома.
Тут зазвонил телефон. Женщина сняла трубку:
— Девчонки, я сегодня не смогу. У меня гости.
Через полчаса в дверь ввалились три её подруги — с вином, закусками… И застыли на пороге, увидев мужчину с поднятой рюмкой. Одна выхватила у него бутылку:
— Мужик, ты знаешь, что это за коньяк?
Все прыснули со смеху.
— А сколько ты за портфель взял? — подколола другая.
— Да вы что?! — Иван даже подскочил.
— Да шутим же!
Вечер пролетел в смехе и разговорах. А Боян… выбрал своё. Улёгся у ног женщины и даже не пошевелился, когда Иван позвал его.
— Предатель, — ухмыльнулся тот.
— Приходите гулятьЧерез год во дворе уже бегали двое малышей, а Боян важно сопровождал их, словно нянька, и только изредка поглядывал на игрушечный таксометр, который Иван повесил ему на ошейник в шутку.
