Для неё мой сын — словно не родной. Отчего свекровь делит внуков на «своих» и «чужих»?

Не знаю, с чего начать эту исповедь. Вроде бы семья одна, кровь одна. А на деле — будто между нами стена. Мы не враги, но и родными не стали, да и вряд ли станем.

Меня зовут Алина, мне 30. У нас с мужем прекрасный сын — Ваня, ему три с половиной года. Весёлый, ласковый, смышлёный малыш. Уже знает буквы, начинает читать по слогам, рисует забавные картинки, не капризничает по пустякам, аккуратно собирает игрушки. Мы с мужем души в нём не чаем. Но есть одно «но»… Для его бабушки, моей свекрови, он будто воздух. Будто его и нет.

Не пойму, чем я ей не угодила. То ли тем, что я не её кровная дочь, а всего лишь невестка? То ли тем, что мы пока живём у неё, ведь в декрете сложно накопить на свою квартиру?

У неё есть дочь — Ольга. И её семья — это святое. Там каждое слово — мудрость, каждый вздох — событие. Внук от дочери — просто ангел во плоти, умница, будущий академик. А мой Ваня… будто и не внук вовсе.

Каждое утро свекровь собирается, будто на важную встречу, и мчится к Ольге. Там она возится с внуком: водит в секции, на прогулки, занятия. Там — пироги, компоты, сказки и бесконечная забота. Там она — идеальная бабушка. А у нас — уставшая, холодная женщина, которая только и делает, что ворчит: «Суп недосолила, пол плохо вымыла, с ребёнком слишком строга».

Я стою у плиты, а потом смотрю, как исчезают банки с соленьями, контейнеры с супом и котлетами. «Это Оле, ей некогда», — бросает свекровь. Будто у меня дел меньше.

На мои заготовки морщится: «У Оли лучше получается». Но банки всё равно забирает. Коли не нравится — зачем брать?

Но больнее всего — с детьми. Меня не любить — ладно, переживу. Но ребёнка? Когда рядом Ваня и Олин сын Стёпа, начинается театр. «Стёпочка стишок рассказал! А Ваня что, не умеет?» — хотя мой только что песню спел. «Стёпа уже сам одевается!» — а Ваня давно застёгивает пуговицы. Всё время слышу: «А вот у Оли…»

На Новый год она подарила Ване дешёвую машинку из соседнего магазина. Простую, без изысков. А Стёпе — огромную машину на пульте. Даже упаковка втрое больше. Ваня, конечно, не заметил разницы. Обрадовался, стал катать, смеялся. А Стёпа бросил подарок и побежал к телефону — привык, что у него всё самое дорогое. А мой ребёнок радуется тому, что есть, потому что его сердце ещё не испорчено.

И вот я хожу по этой квартире, где мы пока живём, и сжимаю зубы. Не хочу скандалить. Не хочу грузить мужа — он хороший, любит нас, старается. Но как объяснить его маме, что её отношение калечит не только меня, но и Ваню?

Отчего в одних семьях бабушки дарят любовь поровну, а в других меряют её по крови, по тому, чья дочь родила? Ведь у Вани та же фамилия, та же кровь. Он её внук. Настоящий, родной, такой же, как Стёпа. Почему же он для неё — «не такой»?

Пыталась говорить. Мягко, без упрёков. Но в ответ — обида: «Я не обязана всех одинаково любить» или «Ты мне не родная, вот и лезешь». Разговор не клеится. Будто я виновата, что родила внука от её сына, а не от неё самой.

Моя мама далеко, в другом городе. Жаловалась ей, а она утешала: «Дочка, так у них бывает — к дочкам особое чувство». Но мне от этого не легче. Болит не за себя — за Ваню. Дети ведь всё чувствуют. Он уже спрашивает, почему бабушка уходит к Стёпе, а с ним не играет.

Не хочу, чтобы в его сердце поселилась пустота — что он не заслужил любви. Не хочу, чтобы он рос с мыслью, что хуже, что «не дотягивает». Каждый день говорю ему: «Ты самый лучший». Обнимаю, целую, шепчу: «Ты наше солнышко».

Но мне так хочется, чтобы и бабушка сказала. Хоть раз.

Что делать? Молчать, чтобы не разругать семью? Или встать грудью за сына, даже если это обернётся бурей? Мне нужна опора. Потому что я не каменная. И боль, что копится внутри, уже не спрятать.

**А ведь дети — как цветы: без тепла и света они вянут.**