Уход за стариком: переосмысление жизни за три дня ада

Три дня испытаний: как я присматривал за стариком друга и пересмотрел свои взгляды

Я всегда был уверен, что пожилых надо почитать, заботиться о них и ни в коем случае не роптать. Казалось, все эти жалобы друзей, у которых живут бабушки и дедушки, — просто признак чёрствости и эгоизма. Искренне полагал, что ухаживать за стариком — пара пустяков: подогреть борщ, дать таблетки и пару раз спросить: «Как самочувствие?» Но жизнь, как обычно, быстро расставила всё по местам.

Как-то раз друг Сергей в панике попросил меня о помощи. Ему срочно нужно было уехать в Екатеринбург к родным, забрать дочь, а оставить 90-летнего деда было не с кем. Все знакомые отказались — кто из-за работы, кто просто струсил. Я, не раздумывая, согласился. «Что тут сложного?» — подумал я тогда. О тот наивный я…

Сергей предупредил: дед тихий, нужно лишь кормить, давать лекарства и, если что, сбегать в аптеку. Я пришёл к нему в квартиру в отличном настроении, полный уверенности. Сварил куриный бульон, испёк блины, аккуратно накрыл на стол — всё как полагается. Дед поблагодарил, я убедился, что ему удобно, и отправился по своим делам.

Но вечером, вернувшись, я обомлел. Старик лежал на диване, бледный, едва стонал. Пришлось вызывать «скорую». Оказалось, он умял весь суп и гору блинов. Врачи сделали укол и строго наказали следить за порциями. Это было только начало.

На второй день я пришёл рано утром, перед работой. Дед полчаса не выходил из туалета, и я начал волноваться. Когда он наконец появился, я подал ему манную кашу. Он скривился, швырнул тарелку на пол и закричал, что я подослан Сергеем, чтобы его «убрать». У меня дрожали руки, пока я подбирал осколки и вытирал пол.

К третьему дню я просыпался с чувством, будто попал в кошмар. Старик ворчался на каждый звук, на запах моих духов, на то, как я закрыл форточку. Я боялся лишний раз пошевелиться, лишь бы не вызвать новую бурю. Вечером считал минуты до возвращения Сергея, как манну небесную.

Когда он наконец переступил порог, я даже не стал ничего объяснять. Просто схватил куртку, кивнул и выбежал на улицу. В груди смешались облегчение и стыд — ведь я считал себя терпеливым, а эти три дня превратились в пляску на нервах.

Теперь я никого не осуждаю. Понимаю тех, кто срывается, кто не выдерживает. Старость — тяжёлое бремя. А тем, кто ухаживает за стариками с тяжёлым характером, — нужны железные нервы. Эти три дня стали для меня уроком. Потому что теперь я знаю: легко рассуждать о терпении, пока сам не окажешься в такой ситуации.