Как-то раз у моей бабушки закружилась голова, и врач, приехавший на «скорой», решил перестраховаться и отвез её в больницу. Там ей доходчиво объяснили, что в её годы носиться по театрам с такими же пожилыми подружками дурной тон. Смерть уже на пороге, и встречать её положено достойно в собственной постели, а не за игрой в преферанс у приятельницы.
Бабушка решила умирать обстоятельно и с размахом. Сперва она накупила целую аптеку и расставила лекарства на тумбочке. В воздухе сразу повис стойкий аромат валокордина. Во-вторых, она устроила нам всем сущий ад, требуя, чтобы мы, жертвуя временем и нервами, помогали ей в этом торжественном процессе. Капризничала, требовала новых таблеток, то врача, то нотариуса.
Мать с ног сбилась, пытаясь угодить её прихотям и хоть как-то убедить, что помирать ещё рановато. В ответ бабуля закатывала глаза и просила накапать ей валерьянки.
Но однажды к ней заглянула её давняя подруга Галина. Слава богу, я как раз был у неё дома и видел всё своими глазами.
Говорят, ты наконец собралась откинуться, спросила она хрипловатым голосом. Похвально. Кто-то же должен первым разведать обстановку на том свете. Но скажи честно неужели ты собираешься лежать в гробу в таком виде?
Бабушка буркнула, что ей плевать, как она будет выглядеть.
Тебе, может, и плевать, фыркнула Галина, а мне на это смотреть! Мало того мне это ещё и целовать придётся! Что подумают люди? Решат, что пришли на приличные похороны, а их жестоко обманули. Я даже взглянуть на них не смогу от стыда!
Какое дело людям? возмутилась бабуля.
А такое, что они придут прощаться с Галиной Петровной, а Галина Петровна с кем попало не водится. Увидят тебя решат, что подменили покойника, и обидятся! Кстати, зачем столько лекарств? Ты что, травишь себя этой дрянью?
Я облегчаю страдания, попыталась отбиться бабушка.
Ты себе печень гробишь, а от больной печени лицо зеленеет. Хочешь, чтобы люди, увидев тебя в гробу, в ужасе разбежались?
Бабушка задумалась и согласилась, что в гробу лучше лежать с румянцем. Подруга поддержала её и предложила прогуляться, чтобы нагулять здоровый цвет лица он отлично смотрелся бы на смертном одре.
Я раскрыл рот, наблюдая, как моя, ещё минуту назад умирающая, бабка слезает с кровати и бредёт в душ, от которого отказывалась последние три недели.
А Галина, брезгливо сморщившись, приказала мне выкинуть постельное бельё в стирку… а им самим приготовить две чашки крепкого кофе, сдобренных чем-нибудь коньячно-бодрящим, грамм по пятьдесят. Коньяк, мол, и нервы укрепляет, и тонус повышает. А в гробу, как известно, лучше лежать с крепкими нервами и здоровым сердцем…
Подруга так увлеклась подготовкой бабушки к похоронам, что следующие две недели посвятила исключительно этому. Они сходили в парикмахерскую, к массажисту и в салон красоты. Оббегали магазины, накупив кучу вещей, которые на том свете точно пригодятся: шляпку с вуалью, перчатки, пудру.
Так что теперь бабушка больше не переживает о своих похоронах она уверена, что всё пройдёт на высшем уровне.
А чтобы скоротать время, она снова начала ходить к подругам, играть в преферанс и устраивать пикники. Говорит, если смерти так уж надо, пусть сама её ищет…
Правда, костлявая пока не торопится видимо, у бабушки цвет лица ещё недостаточно хорош…
