Отец выдал её за нищего лишь потому, что она родилась слепой, но то, что произошло дальше, лишило всех дара речи
Анфиса никогда не видела этого мира, но чувствовала его жестокость с каждым вдохом. Она родилась незрячей в семье, поклонявшейся лишь красоте. Её две сестры, которыми все восхищались за чарующие глаза и изящные станы, получали похвалы и внимание, тогда как Анфису считали обузой, позором, который прятали за закрытыми дверями. Мать умерла, когда девочке было всего пять лет, и отец после этого резко изменился. Он стал жестким, озлобленным и беспощадным. Никогда не называл её по имени только «эта штука». Не разрешал садиться за стол при гостях и считал проклятой.
В день её двадцатилетия он принял решение, которое окончательно разбило остатки её сердца. Однажды утром он вошёл в маленькую каморку, где Анфиса водила пальцами по страницам старой книги, напечатанной шрифтом Брайля, и бросил ей на колени свёрток ткани.
«Завтра ты выходишь замуж».
Анфиса замерла. Слова звучали нереально. Замуж? За кого?
«Это нищий из церкви», холодно добавил он. «Ты слепая, он бедный. Выгодная сделка».
Кров отхлынула от лица. Она хотела закричаться, но не произнесла ни звука. У неё не было выбора. Да и никогда не было.
На следующий день свадьба прошла наскоро, в узком кругу. Она, конечно, никогда не видела его лица, и никто не осмелился описать его ей. Отец подтолкнул дочь к мужу, велев взять его за руку. Она покорилась, словно пустая тень. Вокруг звучали насмешливые шёпоты: «слепая девка и нищий». После обряда отец сунул ей узелок с одеждой и передал мужу:
«Теперь это твоя забота». И ушёл, не оглянувшись.
Его звали Варфоломей. Молча он проводил её до покосившейся избушки на краю деревни, где пахло сыростью и дымом.
«Здесь немного, тихо сказал он. Но ты будешь в безопасности».
Анфиса села на старый половик, сдерживая слёзы. Вот её участь: незрячая девушка, отданная за нищего, в лачуге из глины и надежды.
Но первая ночь оказалась совсем не такой, как она представляла. Варфоломей приготовил чай, неожиданно сладкий. Отдал ей свой кафтан, а сам устроился у двери, будто страж. Он говорил с ней так, как никто прежде: расспрашивал о мечтах, любимых историях, вкусах. Никому и никогда не было интересно, что она думает.
Дни сменялись неделями. Каждое утро он сопровождал её к реке, описывая солнце, птиц, деревья так живо, что Анфисе казалось, будто она видит их его словами. Он напевал, пока она стирала, а по вечерам рассказывал сказки о звёздах и дальних землях. Впервые за много лет она смеялась. Сердце понемногу оттаивало. В этой хрупкой избушке случилось неожиданное: Анфиса полюбила.
Однажды, коснувшись его руки, она осмелилась спросить:
«Ты всегда был нищим?»
Он помолчал, потом тихо ответил:
«Нет. Не всегда». И больше не сказал. Она не стала допытываться.
Пока однажды всё не изменилось.
Отправившись сама на рынок за овощами, шаг за шагом повторяя его указания, она вдруг почувствовала, как кто-то схватил её за руку.
«Грязная слепая!» раздался резкий голос. Это была его сестра Глафира.
«Ещё жива? Всё ещё жена этого оборванца?»
Слёзы навернулись на глаза, но Анфиса выпрямилась.
«Я счастлива», ответила она.
Глафира рассмеялась.
«Счастлива? Ты даже не знаешь, как он выглядит. Он неудачник. Такой же, как ты».
Затем она наклонилась к её уху и прошептала слова, разбившие сердце.
Анфиса почувствовала, как грудь сжало невидимыми тисками. Вся напряглась, стараясь уловить каждый слог.
«Ты правда веришь, что можешь быть счастлива с этим нищим? презрительно шипела Глафира. Запомни: отец всегда был прав. Ты несчастье. И он такой же!»
Анфиса сжала кулаки, но промолчала. Она прекрасно знала спорить с сестрой бесполезно. Глафира, привыкшая к власти и собственной красоте, стремилась лишь уколоть и унизить. Но внутри Анфисы что-то изменилось: любовь к Варфоломею давала ей силу.
Вернувшись в избушку, она ощутила знакомый запах дыма и чая. Варфоломей встретил её мягкой улыбкой:
«Ты дома», сказал он тепло.
Голос был спокойным, но полным нежности. Анфиса села рядом, чувствуя, как все обиды и страхи остаются за порогом. Она впервые по-настоящему осознала: истинная ценность человека в сердце, а не во внешности.
Проходили месяцы. Каждый день Варфоломей открывал для Анфисы новые грани мира. Он описывал ей города, которые она никогда не видела, рассказывал о цветах, до которых не дотрагивалась, так живописал звёзды, что ей казалось они сияют только для них двоих. Их любовь росла тихо, но неотвратимо.
Однажды они сидели у реки, и Варфоломей вдруг сказал:
«Анфиса, я хочу тебе кое-что показать».
Он привёл её в старую мастерскую на окраине деревни. Внутри было множество деревянных фигурок и инструментов.
«Когда-то я был резчиком по дереву, объяснил он. Но меня выгнали из города, пришлось жить на улице. Но я всегда мечтал создавать красоту».
Он положил ей в ладони маленькую резную птичку. Фигурка была настолько детальной, что казалось вот-вот взмахнет крыльями.
«Это для тебя», прошептал Варфоломей. «Чтобы ты знала: ты чувствуешь красоту так же, как любой зрячий».
Анфиса не сдержала слёз. Впервые кто-то увидел в ней не слепоту, а живую душу. Она поняла: её жизнь не наказание, а дар.
Слухи о слепой девушке и её бедном муже быстро разносились по деревне. Сначала люди смеялись, но потом стали замечать, как она расцвела рядом с ним, как нежно он о ней заботился. Их история стала примером настоящая любовь не зависит ни от богатства, ни от внешности.
Проходили годы. Дом Анфисы и Варфоломея на берегу реки стал местом радости и надежды. Туда приходили за советом, за поддержкой. АнфИ даже когда спустя много лет Варфоломей закрыл глаза навеки, она продолжала чувствовать его любовь в каждом дуновении ветра, в каждом шорохе листьев, в каждом луче солнца, согревающем её лицо.
