Я забрал свою пожилую мать к себе домой. Теперь жалею об этом, но выгнать ее уже не могу. Педа друзьями мне стыдно.
Се́годня мне о́чень нужно́ написать свою́ исто́рию настолько́ ли́чную и тя́желую, что она́ дави́т на грудь, как ка́мень. Мне ну́жен де́льный сове́т му́дрый и взве́шенный как выбра́ться из этой́ ямы́, в которую́ я сам себя́ загна́л.
У ка́ждого свои́ пробле́мы и испыта́ния. Надо́ учи́ться не суди́ть други́х, а протя́гивать ру́ку, когда́ челове́к то́нет в отча́янии и не ви́дит вы́хода. Ведь никто́ не застрахо́ван сего́дня ты осужда́ешь, а за́втра сам ока́жешься в капкане́ судьбы́.
Я привёз ма́му к себе́. Ей уже́ 80 лет, ра́ньше она́ жила́ в дере́вне под Псковом, в ста́ром до́ме с покоси́вшейся кры́шей. Самостоя́тельно она́ уже́ не справля́лась здоровье сдава́ло, но́ги не держа́ли, ру́ки дрожа́ли. Я видел, что она́ там угаса́ет в одино́честве, и реши́л забра́ть её в свою́ кварти́ру в Москве́. Но я не представля́л, како́й груз на себя́ взвали́ваю и как э́то отра́зится на моей́ жи́зни.
Снача́ла всё шло хорошо́, как по ма́слу. Ма́ма посели́лась у меня́ в трёхко́мнатной кварти́ре и вроде́ бы соблюда́ла поря́док. Не ле́зла в мои́ дела́, не навя́зывалась сиде́ла в своёй ко́мнате, кото́рую я с любовью́ для неё обустро́ил. Я сде́лал всё для её ую́та: мягкую крова́ть, тёплый пле́д, телеви́зор на столи́ке. Выходи́ла она́ то́лько в туале́т, в ванную или на ку́хню я стара́лся окружи́ть её забо́той. Следи́л за её пита́нием, госвя́л то́лько то, что разреша́ли врачи́: ничего́ жирного, мини́мум со́ли, всё на пару́. Лека́рные? Дорогие, но необходи́мые покупа́л на свою́ зарпла́ту. Её пенсия? Копе́йки, просто́ смех.
Но через па́ру ме́сяцев всё пошло на́перекосяк. Городска́я жи́знь ей наску́чила однообра́зная, се́рая, как бетонные сте́ны вокруг. Она́ стала́ навя́зывать свои́ пра́вила, цепля́ться к ка́ждой мелочи́, де́лать из му́хи слона́. То я по́лы протёр не совсе́м чи́сто, то суп не так свари́л, то чай её люби́мый забы́л купи́ть. Всё её раздража́ло, ничто́ не нра́вилось. Пото́м пошли́ манипуля́ции игра́ на жа́лости, те́атральные вздо́хи, слова́, что в дере́вне ей жило́сь лу́че, чем в моей́ «тюрьме». Её слова́ ра́нили, как нож, но я терпе́л, сти́снув зу́бы, и стара́лся не реаги́ровать.
Мое́ терпе́ние ло́палоВ конце концов, я понял, что счастье мамы не в деревенской избе, а в том, чтобы быть рядом, пусть даже через ссоры и слёзы, потому что семья это единственное, что по-настоящему важно.
