После того как сноха опозорила меня перед всеми, я больше не хочу видеть её у себя.
Когда сын впервые привёл Светлану познакомиться, она показалась мне скромной и воспитанной. Внешне — всё хорошо: улыбается, вежлива. Но внутри почему-то ёкнуло. Никакой причины для тревоги не было, просто предчувствие.
В тот вечер Светлана говорила без остановки. Слишком много — для первого раза. Рассказывала обо всём подряд: о соседях, подругах, бывших коллегах, даже о школьных учителях. И ни одного доброго слова — только колкости, намёки, едкие замечания. Я подумала, может, она волнуется, вот и несёт что попало. Решила: посмотрим, что будет дальше.
Через два месяца они расписались. Свадьба была скромной, со стороны невесты — только мать и две подруги. Ни отца, ни братьев, никто даже не позвонил. Позже сын рассказал, что Светлана с отцом не общается — после развода мать запрещала ему видеть дочь. Он исправно платил алименты, но девочку растили в обиде. Ну, чужая душа — потёмки, подумала я. Лишь бы жили счастливо.
После свадьбы они остались у нас. Квартира большая, места хватало. Я с утра до ночи на работе, не лезла в их дела. Но скоро начала замечать раздражающие вещи: Светлана совсем не умела поддерживать порядок. Не мыла посуду, не убирала, даже в своей комнате бардак. Возвращаюсь с работы — а на кухне груда грязных таков, крошки по всему полу. И кто убирает? Я. Уставшая, но с тряпкой в руках.
Светлана отмазывалась: «Не успела», «С работы устала», а сама садилась с чаем и начинала перемывать кости всем подряд: кто развёлся, кто заболел, кто в долгах. От неё — только сплетни, никакой помощи. Сначала терпела. Потом не выдержала и высказала сыну: «Если она не хочет помогать, убирай сам».
Но последней каплей стало другое. Соседка рассказала, как Светлана по всему дому поливает меня грязью: якобы я её замучила уборкой, превратила жизнь в ад, а она у нас — бесплатная домработница. А о сыне говорила с такой гадостью, что за него стало стыдно — называла его тряпкой и мямлей.
Когда я пришла домой, устроила разговор. Позвала их на кухню. Сначала Светлана отнекивалась. Потом, когда поняла, что всё вскрылось, заголосила: «Ты меня с первой встречи ненавидишь!» — расплакалась, бросилась собирать вещи. Сын… он просто молчал. Не вступился ни за меня, ни за неё.
С тех пор Светлана живёт у матери, а у нас дома — чистота и тишина. Сын бегает к ней, но я сразу сказала: если решат быть вместе — пусть живут где угодно, только не у меня. Хватит. Я устаю на работе и не собираюсь кормить и убирать за той, кто вместо благодарности меня же ещё и облил грязью.
Теперь я понимаю, почему у неё нет ни братьев, ни других родственников. Может, дело не в родителях, а в ней самой?
