ОН БУДЕТ ЖИТЬ С НАМИ…
Противный трезвон звонка возвестил о гостях. Люба сбросила фартук, вытерла руки и пошла открывать. На пороге стояла дочь с парнем. Женщина впустила их.
— Привет, мам, — чмокнула её дочь в щёку. — Знакомься, это Витя, он теперь с нами жить будет.
— Здравствуйте, — буркнул парень.
— А это моя мама, тётя Люба.
— Любовь Алексеевна, — поправила она.
— Мам, что на ужин?
— Гороховая каша да сосиски.
— Я горох не ем, — заявил парень, разулся и прошёл в комнату.
— Ну ты чего, мам, Витя горох не любит! — дочь округлила глаза.
Парень расположился на диване, швырнув рюкзак на пол.
— Это, между прочим, моя комната, — заметила Любовь.
— Витя, пошли, я покажу, где жить будем! — крикнула Светка.
— А мне тут норм, — пробурчал он, нехотя поднимаясь.
— Мам, придумай, чем Витек поужинает.
— Даже не знаю… полпачки сосисок осталось, — пожала плечами Люба.
— Сойдёт, с горчицей да хлебом, — отозвался он.
— Ахнули, — лишь процедила Люба, направляясь на кухню. — Раньше котят таскала, теперь вот это привела. Корми его ещё.
Наложила себе гороховой каши, поджарила пару сосисок, подвинула салат и принялась ужинать.
— Мам, чего одна-то ешь? — ввалилась дочь.
— Потому что с работы пришла и есть хочу, — ответила Люба, жуя. — Кто голодный — пусть сам накладывает или готовит. И вопрос: почему Витя у нас жить будет?
— Как почему? Он мой муж.
Люба чуть не подавилась.
— Какой муж?!
— Ну вот такой. Я уже взрослая, сама решаю, за кого выходить. Мне, между прочим, девятнадцать.
— А на свадьбу меня даже не позвали.
— Какая свадьба? Расписались и всё. Раз муж и жена — вместе жить будем, — сказала Света, косясь на мать.
— Ну поздравляю. А без свадьбы зачем?
— Если у тебя деньги на гулянку есть — отдай нам, мы придумаем, куда их потратить.
— Ясно, — Люба продолжила есть. — А почему именно у нас?
— У них однушка, впятером живут.
— То есть снимать квартиру — не вариант?
— Зачем снимать, если тут моя комната? — удивилась дочь.
— Поняла.
— Ну так дашь поесть?
— Свет, каша в кастрюле, сосиски на плите. В холодильнике ещё полпачки. Берите, ешьте.
— Мам, ты не понимаешь! У тебя теперь ЗЯТЬ! — надавила на слово Света.
— И что? Плясать мне что ли? Я с работы, устала, без церемоний. Руки есть — сами обслужите.
— Вот потому ты и одна!
Света зло глянула и хлопнула дверью. Люба поела, помыла посуду и ушла к себе. Переоделась, взяла спортивную сумку и отправилась в спортзал. Свободная женщина, несколько вечеров в неделю проводила в бассейне и на тренажёрах.
Вернулась ближе к десяти. Кухня встретила её бардаком: видимо, кто-то пытался готовить. Кастрюля с кашей стояла без крышки, содержимое засохло. Упаковка от сосисок валялась на столе рядом с огрызком хлеба. Сковорода подгорела, покрытие исцарапано вилкой. В раковине — гора грязной посуды, на полу — липкая лужа. В воздухе витал табачный дым.
— Ого, новости. Светка раньше такого не устраивала.
Люба открыла дверь в комнату дочери. Пара пила вино и курила.
— Света, иди убери кухню. Завтра новую сковороду купишь, — сказала мать и ушла, не закрыв дверь.
Дочь вскочила и настигла её в коридоре.
— Это мы ещё что должны убирать?! И где мне деньги на сковородку взять? Я же не работаю, учусь! Тебе посуду жалко?
— Свет, правила знаешь: насвинячил — убери, сломал — купи взамен. Каждый за собой убирает. И да, жалко. Сковорода не копейки стоит, а теперь испорчена.
— Ты просто против, чтобы мы тут жили! — выпалила дочь.
— Ага, — спокойно ответила Люба.
Ссориться не хотелось, да и раньше Света так себя не вела.
— Но тут и моя доля есть!
— Нет. Квартира моя. Я её заработала, купила. Ты только прописана. Не надо решать свои проблемы за мой счёт. Хотите жить — соблюдайте правила, — ровным тоном сказала Люба.
— Всю жизнь по твоим правилам! Я замужем, и ты мне не указ! — взвизгнула Света. — Ты пожила, теперь должна уступить нам квартиру!
— Уступаю вам лавочку у подъезда. Раз вышла замуж — ночуй одна или с мужем, но в другом месте. Он тут жить не будет, — твёрдо сказала Люба.
— Да подавись ты своей квартирой! Вить, мы уезжаем! — крикнула Света и бросилась собирать вещи.
Через пять минут в комнату ввалился «зять».
— Так, мамаша, не бузи — и всё будет чики-пики, — качаясь от выпитого, заявил он. — Мы никуда не поедем. Будешь вести себя хорошо — может, даже тихонько любовью ночью займёмся.
— Какая я тебе мамаша? — вспылила Люба. — Мамаша твоя дома сидит. Туда и проваливай, да жену прихвати.
— Щас я тебе… — парень занёс кулак.
— Ага, щас.
Люба вцепилась ему в руку, вжимая ногти в кожу.
— А-а-а, отпусти, психопатка!
— Мам, ты чего?! — завизжала Света, пытаясь оттащить мать.
Люба отпихнула дочь, двинула коленом в пах Вите, затем ударила локтем по шее.
— Я побои зафиксирую! — завопил он. — В суд подам!
— Подожди, я полицию вызову — удобнее фиксировать будет, — ответила Люба.
Молодые ретировались, покинув уютную двушку.
— Ты мне больше не мать! — крикнула напоследок Света. — И внуков не увидишь!
— Какое горе, — усмехнулась Люба. — Хоть в своё удовольствие поживу.
Она взглянула на руки — несколько ногтей сломаЛюба вздохнула, закрыла дверь и налила себе чаю, радуясь тишине, которая наконец воцарилась в её доме.
