**Жена променяла семью на тишину**
— Мам, ну скажи хоть слово! — орала четырнадцатилетняя Светка, размахивая дневником с очередным колом по алгебре. — Ты как мешок с картошкой! Даже не ругаешься!
— Лариса, дочь к тебе обращается, — буркнул муж Сергей, не отрываясь от футбольного матча. — Хоть бы пискнула.
Лариса Николаевна сидела у окна с чашкой остывшего чая и молчала. Смотрела во двор, где соседские ребятишки гоняли мяч, орали и хохотали. А в её квартире стояла гробовая тишина, которую то и дело пытались разрушить домашние.
— Мам, я ж тебя спрашиваю! — не унималась Светка. — Двойка! Завтра родительское. Пойдёшь или опять «голова болит»?
Лариса повернулась к дочери и посмотрела на неё долгим взглядом. Светка притихла, видимо, ожидая привычной нотации про важность учёбы. Но мать лишь кивнула и снова уставилась в окно.
— Ларь, ну что за манера? — возмутился Сергей. — Дочь к тебе обращается, а ты как немая. Что с тобой в последнее время творится?
«В последнее время». Лариса усмехнулась про себя. А что такое «в последнее время»? Месяц? Год? Или те пятнадцать лет, что она бьётся, как рыба об лёд, а её никто не слышит?
— Мам, я к Маринке пошла, — заявила Светка, швыряя дневник на диван. — Там хоть не скучно.
Дверь хлопнула. Сергей оторвался от телевизора и уставился на жену.
— Лариса, я с тобой разговариваю. Что случилось? Почему ты как в себя?
«Как в себя». Ларина мысленно повторила эту фразу. Интересно, когда он в последний раз спрашивал, как у неё дела, не потому что что-то случилось, а просто так?
— Ларь? — Сергей встал и подошёл к ней. — Ну скажи хоть что-нибудь. Может, к доктору сходить?
К доктору. Ну конечно, если жена не кричит, не ругается, не учит жить — значит, больна.
— Я в порядке, — тихо ответила Лариса.
— Тогда в чём дело? Поч ты с нами не разговариваешь?
Лариса встала и направилась на кухню. Сергей поплёлся следом.
— Слушай, может, тебе отдохнуть надо? Съезди к тётке в Подмосковье, развейся.
Развейся. От чего? От семьи, которая её не замечает? От работы, где её считают тихоней? От жизни, которая превратилась в день сурка?
Лариса начала мыть чашки. Сергей стоял рядом и ждал ответа.
— Ларь, ну что ты молчишь? Я же переживаю.
«Переживает». Лариса вспомнила, как он действительно переживал раньше. В первые годы брака он мог часами слушать её болтовню о работе, подругах, ерунде. А теперь даже не помнит, как зовут её заведующую.
— Всё хорошо, Серёжа. Не парься.
— Как не париться? Ты же как подменилась. Раньше без твоего трепа дом был не дом, а сейчас — тишина, хоть волком вой.
Раньше. Лариса вспомнила, как раньше она действительно трепалась без умолку. Рассказывала мужу и дочери обо всём — о планах, мечтах, проблемах. А они кивали, угукали, думая о своём.
— Может, поужинаем вместе? — предложил Сергей. — Давно не собирались.
«Всей семьёй». Лариса представила этот ужин. Сергей будет ныть о работе, Светка — жаловаться на школу. А её голос будут слушать только если она спросит: «Чай налить?»
— Светка у Маринки. Осталась ужинать.
— Тогда вдвоём. Как в старые добрые.
В старые добрые Сергей замечал, когда ей было грустно. Спрашивал, в чём дело. Обнимал, если видел, что тяжело.
Лариса закончила мытьё и вытерла руки. Сергей всё ещё стоял рядом, ждал ответа.
— Ладно, — согласилась она. — Приготовлю что-нибудь.
Он обрадовался, будто она пообещала чудо. Хотя она готовила ужин каждый день все пятнадцать лет.
За столом Сергей пытался разговорить жену.
— Как в школе? — спросил он, накладывая гречку.
— Нормально.
— А что нормально? Дети как? Новый директор не зверствует?
Лариса посмотрела на мужа. Он действительно хотел знать или просто заполнял паузу?
— Дети как дети. Директор тоже ничего.
— Понятно. А у меня на работе сегодня… — оживился Сергей и понёс про проблемы с поставщиками.
Лариса кивала в такт. Как всегда. Он говорил, она слушала. А если она пыталась вставить слово о своей работе, он тут же переводил тему.
— А помнишь, как мы раньше до утра болтали? — вдруг сказал Сергей. — Обо всём на свете.
Лариса помнила. Но тогда он искренне интересовался её мнением. А сейчас просто скучал без привычного фона её голоса.
— Помню, — ответила она.
— Может, музыку включим? — предложил муж. — А то как-то тихо.
Тихо. Ему не хватало шума. Не её мыслей, не её чувств — просто звукового оформления своей жизни.
После ужина Сергей улёгся перед телевизором, а Лариса села к окну с книгой. Но читать не получалось. Она думала о том, когда превратилась в молчаливую тень в собственном доме.
Наверное, это случилось постепенно. Сначала муж и дочь перестали слушать её рассказы. Потом начали отвечать односложно. А потом и вовсе перестали замечать, что она говорит.
И Лариса замолчала. Зачем говорить, если тебя не слышат?
На следующий день в школе коллега Галя подошла к ней на перемене.
— Лара, ты чего такая замкнутая? Всё в порядке?
— Всё нормально.
— Да не нормально. Раньше ты трещала без остановки, а теперь как рыба. Проблемы дома?
Проблемы дома. А есть ли они? Муж на работе, дочь в школе, дом в порядке. Всё как у людей. Только жена вдруг замолчала.
— Никаких проблем, Галя. Просто устала.
— Понятно. А я думала, может, с Сергеем что. У Наташки из параллели муж недавно ушёл. Тоже сначала странно себя вёл.
— Нет, с Серёжей всё ок.
Галя кивнула и отошла. А Лариса подумала, что если бы Сергей ушёл, она бы, наверное, не сразу заметила. Он и так давно живёт своей жизнью, где она — просто фон.
Вечером Светка притаСветка ворвалась домой с очередной драмой про одноклассников, но вдруг замолчала, увидев, как родители сидят за столом, смеются и разговаривают — по-настоящему, как раньше.
