Когда-то давно, в те годы, что канули в Лету, судьба жестоко обошлась со мной. Моя свекровь, Валентина Петровна, с ледяным спокойствием вытолкнула меня за порог нашего дома. «Ты здесь лишняя!» — бросила она, и эти слова впились в сердце, как шипы. Дом, где я мечтала обрести покой, внезапно стал чужим, а женщина, которую я звала семьёй, отвернулась, обвинив меня во всех своих несбывшихся надеждах.
С детства я грезила о дальних дорогах. Исходила вдоль и поперёк не только родные края, но и заморские страны. После университета страсть к странствиям угасла — захотелось тёплого домашнего очага, машины, спокойной жизни. Москва закружила в своё водовороте, и я почти забыла о былой жажде приключений. Но однажды, устав от однообразия, решилась на перемены. Купила путёвку в Крым, оформила документы, сняла комнату у самого моря. Впереди манили солёный бриз, свобода и новые лица.
Самолёт мчался над облаками, а сердце трепетало от ожидания. Первые дни я провела не на пляже, а блуждая по узким улочкам, заглядывая в старинные дворики и древние храмы. Французский язык выручал: я легко находила общий язык с местными, не терялась в незнакомом городе. Через пару дней наконец добралась до побережья. Тёплый песок, ласковые волны и жаркое солнце растворяли тревоги. Я раскрыла книгу, но дремотный зной скоро сомкнул веки, и я задремала под шелест зонтика. Внезапно чей-то кашель вырвал меня из забытья. Приподняв край шляпы, я увидела мужчину с вафельным стаканчиком мороженого. «Угощайтесь?» — улыбнулся он, протягивая мне сладость. Я хотела отказаться, но что-то в его глазах заставило принять подарок. Он присел рядом, и завязался разговор. Его звали Дмитрий, и, о чудо, мы оказались земляками — жили в Москве, буквально в соседних районах. Я почувствовала, что судьба свела нас не просто так.
Отпуск пролетел как миг. Дмитрий уезжал раньше, и я взяла с него слово откликнуться, когда вернусь. Дома быстро нашла его в сети, и наши отношения закружились с бешеной скоростью. Через три месяца он сделал предложение. Я, не колеблясь, сказала «да». Дмитрий жил в большой квартире с матерью, Валентиной Петровной. Я продала свою малогабаритку и переехала к нему, полная надежд.
Но семейная идиллия длилась недолго. Мы с Валентиной Петровной избегали открытых стычек, но её недовольство витало в каждом углу. Были светлые дни, но чаще — тихие войны. А потом грянула беда. Дмитрий тяжело заболел. Недуг сжёг его за считанные месяцы. Я осталась в опустевшем мире, не в силах поверить, что человека, с которым делила каждый миг, больше нет. Похороны, слёзы, бумажная волокита — всё слилось в один нескончаемый кошмар. Я потеряла не только мужа, но и саму себя.
Два года я жила словно во сне, пытаясь собрать осколки прежней жизни. Но за это время отношения со свекровью превратились в пытку. Она винила меня во всём: в том, что не подарила внуков, что не купила отдельное жильё, что заняла её пространство. «Ты всё разрушила!» — кричала она, и каждое слово било, как кнут. Она не желала видеть меня под своим кровом. «Дам денег, но убирайся!» — заявила она однажды, и я поняла: мой путь здесь закончен.
Собирая вещи, я ощущала, как рвётся последняя нить, связывавшая меня с прошлым. Я любила Дмитрия, любила этот дом, но теперь он стал для меня чужим. Вызвала такси, села в машину и поехала в съёмную квартиру. В груди была пустота, но и странное облегчение. Денег хватало — часть оставил Дмитрий, часть я зарабатывала сама. Я знала, что справлюсь. Но сердце ныло от предательства той, кто должна была стать опорой. Валентина Петровна вычеркнула меня из своей жизни, и я осталась одна — с чемоданом воспоминаний и тлеющей надеждой, что когда-нибудь смогу начать всё заново.
