3 мая. Дневник.

Я стала матерью в пятьдесят пять… Даже сейчас, когда пишу эти слова, они кажутся нереальными, будто их произносит кто-то другой. Меня зовут Татьяна, я из Тулы. И это правда — я держу на руках свою дочь, маленькую Алису. Её дыхание ровное, пальчики цепляются за мой халат, а я… Я вдруг понимаю, что дышу в такт с ней. Всё это — не сон, но если бы год назад кто-то сказал мне, что так будет, я рассмеялась бы в ответ.

Моя жизнь до этого момента — работа в школе, вечера с книгой, редкие встречи с подругами. И тишина. Та самая, что годами заполняла пустоту после смерти мужа. Я свыклась с ней, пока однажды всё не перевернулось.

Той зимой я собрала близких — подругу Ольгу, нашего общего приятеля Геннадия, соседку Веру. Без повода, просто так. Мы пили чай с малиновым вареньем, смеялись над старыми историями, но Ольга вдруг прищурилась:

— Тань, ты что-то скрываешь. Глаза горят, как у девочки.

— Может, влюбилась? — подхватил Геннадий.

Я потянула паузу, потом тихо сказала:

— Я беременна.

Тишина. Потом — вздохи, перешёптывания.

— Ты же… в возрасте… — осторожно начала Вера.

— От кого? — не сдержалась Ольга.

Я лишь улыбнулась:

— Это неважно. Важно то, что я счастлива.

Они не допытывались. Но один человек знал правду. Только один. Дмитрий. Лучший друг моего покойного мужа, человек, который тридцать лет был частью нашей семьи. Он помогал мне пережить потерю, привозил продукты, чинил кран на кухне. Мы никогда не переступали границы, пока в один из вечеров я не разрыдалась у него на плече.

— Я больше не могу одна, — выдохнула я.

— Ты не одна, — прошептал он.

Так случилось то, что не должно было случиться. Утром мы разъехались, не обмолвившись ни словом. А через три месяца я поняла: внутри меня — его ребёнок. Я могла сказать ему, но… не стала. Боялась, что он останется лишь из чувства долга.

И вот — день родов. Оформляю документы, как вдруг открывается дверь. В проёме — Дмитрий. В руках — алые тюльпаны. Он подходит, заглядывает в лицо Алисе… и замирает. В её чертах — его глаза, его нос, его губы.

— Таня… Она… моя?

Я кивнула. Он сел на край кровати, сжал мою ладонь:

— Ты не имела права скрывать. Я её отец.

— Ты хочешь этого? — прошептала я.

Он коснулся щеки дочки, улыбнулся:

— Это даже не вопрос.

Я всегда боялась зависеть от кого-то, но сейчас, глядя на них, понимаю: жизнь расставляет всё по местам. Поздно? Да. Но — в самый раз. Чудо приходит, когда перестаёшь его ждать. Теперь у меня есть она. И есть он. Не как друг моего мужа. А как человек, который выбрал нас. Просто потому, что захотел.

И это — самое дорогое, что у меня есть в пятьдесят пять.