**Цена предательства**
Жили мы в хрущёвке на окраине Нижнего Новгорода. Алёна с мужем Дмитрием занимали третий этаж, а над ними, в тесной двушке, ютилась Надежда с ребятишками. Муж её уехал в Новосибирск «на заработки», но через полгода известия от него стали редеть, а потом и вовсе оборвались. Последней весточкой было: «Тут у меня другая появилась, прости». И всё. Будто так и надо — бросил далеко и живи как знаешь.
По ночам Надежда плакала в подушку, а днём бралась за любую работу — убирала в офисах, разносила почту, помогала старушкам. Деньги утекали, как песок сквозь пальцы, а дети — Лера и Никита — росли не по дням, а по часам. Тяжело ей было. Один на один с бедой, без опоры, без мужской руки.
А рядом — казалось бы, семейное счастье. Алёна с Дмитрием жили в достатке. Он вкалывал без устали, вечерами латал протекающие трубы, вешал полки, красил стены. Из тех, про кого говорят — «настоящий мужик». А Алёна… Ей всё было мало. Новые сапоги, тусовки с подругами, вечная гонка за модой. Дмитрий молчал — он просто любил. Терпел и отдавал. Всё — ради неё.
Надежда завидовала. Горечью, чёрной. Её жизнь превратилась в борьбу за копейку, а у соседки — новые шубы, ужины в кафе, маникюр каждую неделю. И хоть стыдилась Надежда этих мыслей, но каждый раз, встречая Дмитрия в подъезде, думала: «Почему мне не повезло с таким человеком?»
Дмитрий, конечно, замечал её взгляды, но хранил верность жене. Он не подозревал подвоха. Не знал, что Алёна давно крутит роман — с Игорем, избалованным сыном её подруги, ветреным, безответственным, не готовым к семье. Игорь и не собирался жениться — ему было весело. Но его мать, известная в городе преподавательница Лидия Петровна, была в ярости. Узнав об Алёне, она ворвалась к ней в квартиру.
— Одумайся! — крикнула она. — Ты семью губишь!
— Не ваше дело, — отмахнулась Алёна, закатив глаза.
В этот момент Дмитрий вернулся. Без стука. Услышал всё. До последнего слова. И будто камень упал в грудь. Вошёл на кухню, посмотрел на жену — без злобы, без упрёка. С пустотой. С той, что звенит в тишине.
Алёна засуетилась:
— Это… Лидия Петровна! Пришла спицы одолжить!
— Да, я уже ухожу, — пробормотала та, поняв, что перегнула палку.
— Нет. Ухожу я, — тихо сказал Дмитрий и вышел.
На лестнице его шатнуло. В глазах потемнело, дыхание спёрло. Чуть не рухнул.
— Дмитрий, что с вами? — услышал он чей-то голос.
Очнулся на кухне у Надежды. Сидел на жёстком диванчике, в руках — кружка с кофе, в который плеснули дешёвого коньяка. Противного, но хоть согревающего.
Огляделся: облупившиеся обои, скрипящий стол, розетка, которую вот-вот вырвет из стены. Но чистота. Уют. По-домашнему. Без показухи, но с теплом. А рядом — Надежда. Взгляд тревожный, но честный.
— Спасибо, — выдохнул он и взялся за ту самую розетку.
Позже, когда Алёны не было, он собрал вещи и ушёл. Она звонила — он не поднимал трубку. Болело. Но не злость грызла его. Пустота. Постоял у подъезда, подумал… и постучал к Надежде.
— Электрик на вызов.
Она рассмеялась. Впустила.
С тех пор стал заходить. Чинил, латал, сверлил. А однажды познакомился с детьми.
— Как вас зовут?
— Лера и Никита! — закричали они хором.
Дмитрий всегда хотел детей. Алёна твердила: «Успеем ещё». Но не успели. А тут ребятишки сами к нему тянулись, подавали шурупы, смотрели, как он работает. Их смех, их восторг — всё было ненапускным.
Потом Надежда предложила ужин. Простое блюдо — макароны с тушёнкой. Но от души. И он остался. И на ночь остался. И в её жизнь вошёл — незаметно, даже для себя самого.
Прошло полгода. Он уже не понимал, как жил без этого — без её уважения, без благодарности в глазах. Он был нужен. Не «потому что так сложилось», а по-настоящему.
Алёна пыталась вернуть Артёма — не вышло. Он сбежал, а мать только вздохнула: «Хоть не дурак».
Год спустя. Вечер. Двор. Алёна, вся в новых нарядах, поджидала Дмитрия у подъезда. Он её едва узнал.
— Дима, прости… Я всё поняла…
— Ты чего?
— Я была дура… Я люблю тебя!
Он посмотрел на неё спокойно.
— Прости. Но я — нет.
— Как ты мог меня разлюбить?!
Он усмехнулся:
— Жизнь короткая. Мне некогда мучиться. Я счастлив. Прости.
И ушёл.
А она осталась. На ветру. Одна. С холодом внутри. Слишком поздно поняла, что сердце — не вещь, и потерять его легко, а вернуть — почти невозможно.
**Вывод:** Любовь — не игрушка. Предашь раз — не вернёшь никогда.
