Он уехал на заработки и пропал. А когда вернулся — было уже поздно…
— Ну, Дашка, собирай мне вещи, — приказал Игорь, вваливаясь в кухню и хлопая дверью. — Поеду, денег подзаработаю. Хватит тут киснуть, я мужик, а не обои разглядывать!
Дарья лишь молча кивнула. Она не привыкла перечить мужу. Работала в местной булочной, каждое утро вставала чуть свет и шла пешком в соседнее село. А Игорь? Уехал. Через пару месяцев вернулся — с кучей рублей, таких в деревне отродясь не видывали. Потом снова исчез. Дарья снова собирала ему сумки, гладила рубахи, ждала.
Так прошло лет пять. Детей Бог им не дал, но они не унывали, жили как все. Пока однажды Игорь не пропал.
Месяц, второй — ни слуху ни духу. Телефонов тогда не было, и Дарья, сжав кулаки от страха, решила ехать искать. Он ведь говорил, в каком городе и на какой стройке работает.
В общаге, куда она пришла, её встретила женщина в застиранном халате с папироской в зубах.
— Ты ему кто?
— Я жена, — растерянно ответила Дарья. — Игорь, муж мой, давно не писал, вот я…
Женщина хмыкнула:
— Он укатил. С нашей Людкой. Слюбились тут. Сказали — обратно не вернёмся. В Казахстан, к ней на родину, даже не помню, как город называется. Вся бригада ржёт — роман у них, как в кино.
Дарья будто в землю вросла. Не верилось, что это про её Игорьку. Ласковый, хозяйственный. Как же так?..
Вернулась в деревню, рассказала его родителям. Те только головой покачали. А дома Дарью уже ждал Василий.
Он появился в её жизни случайно. Поздней осенью, возвращаясь с работы, Дарья споткнулась о чью-то тень. Мужик лежал в грязи и стонал — ногу подвернул. Она помогла ему дойти до дома, а утром с соседом довезла до больницы.
Так и началось. Василий оказался бродягой — ни кола ни двора, с больной ногой и разбитым сердцем. Жена выгнала, детей не было. Остался у Дарьи — сначала в сарае, потом стал помогать по хозяйству. Сельчане шептались, но Дарья молчала — верна мужу, хоть и бросил.
Когда правда вскрылась — сердце её сжалось, как в тисках. Игорь не пропал — он сбежал в новую жизнь. А она? Осталась с пустотой да верой. Но Василий не лез с расспросами. Молча колол дрова, чинил крыльцо, варил борщ.
Прошёл год, потом ещё. Василий устроился трактористом у местного агронома, стал своим в деревне. Люди привыкли — кто осуждал, кто жалел. Но Дарья знала: она честна. Просто живет.
А через восемь лет Игорь вдруг объявился. Постаревший, с пацаном лет семи.
— Знакомься, Ванька, это твоя мать, — буркнул он, избегая Дарьиного взгляда.
— У меня мама умерла, — упрямо сказал мальчик. — А эта тётя — чужая.
Дарья онемела. Не знала, что боль может бить так же остро, как в первый раз.
Потом прибежала его мать. Рыдала, обнимала сына. А Ванька на кухне у Дарьи ел, торопливо, жадно — видно, голодный. Позже вернулся Василий, и Дарья всё объяснила Игорю.
— Ну да, — фыркнул тот. — Я так и знал, что ты себе кого-нибудь пригрела. Быстро ты…
— Я тебя годами ждала! — выкрикнула Дарья. — Я по всей Белоруссии тебя искала! А ты с любовницей сбежал! У меня совесть чиста!
Оказалось, жена Игоря умерла. Заболела. Похоронив её, он решил вернуться — вдруг Дарья простит и примет с ребёнком.
Но было поздно.
Он ушёл к родителям, даже не попытавшись забрать дом. А Ванька… начал приходить к Дарье сам. Она пекла ему пирожки, Василий учил его чинить моторы, разговаривал с ним, как со взрослым. И однажды мальчик сказал:
— Тётя Даша, можно я у вас останусь? Вы — как мама. А дядя Вася — он вообще крутой, как папа.
— Конечно, Ванюша, — обняла его Дарья. — Конечно можно. Он обрадуется.
…Прошло десять лет. Ваня вырос крепким парнем. Поступил в институт, выучился. Сейчас свою ферму строит рядом. А Дарья с Василием — они всегда называли его сыном. Потому что он и был их сыном. По судьбе. По любви.
Вот такая история. О том, как одна боль уходит, а другая приносит жизнь. О том, что даже если всё рухнуло — можно подняться. И стать счастливым. Лишь бы сердце не окаменело. Лишь бы душа жила.
