Уже полгода прошло, словно сон, тяжёлый и безвременный. Я будто застряла в пустоте, отрезанная от сына и внука. И всё из-за одного слова — «нет». Невестка, Лизавета, попросила посидеть с малышом, чтобы сбежать на вечер с подругами. А я отказалась. Разве должна я ломать свои планы ради её праздного веселья? Это же не пожар, не катастрофа, чтобы бабушка бросала всё и мчалась, забыв о себе! — с горечью шепчет Галина Степановна, живущая в тихом городке Клин.
Её сын, Артём, женился шесть лет назад. С Лизаветой у Галины Степановны были хорошие отношения. Она навещала их, кормила блинами с мёдом, помогала деньгами, дарила подарки — всё, как полагается. Хотела, чтобы семья сына была крепкой, чтобы он был счастлив. Конфликтов не было, и она чувствовала себя нужной, любимой свекровью.
Год назад у них родился сынок, Степан. Галина Степановна светилась от радости, клялась, что всегда поможет. И помогала — если Лизавета просила посидеть с ребёнком ради поликлиники или важных дел. Артём работал на фабрике, отгулы там не давали, так что свекровь стала для невестки опорой.
Но однажды Лизавета попросила не о деле, а о праздности. Ей вдруг захотелось «поотрываться с девчонками». Галина Степановна остолбенела. «Как можно годовалого ребёнка оставить ради гулянок? Декрет — не отпуск!» — думала она. И твёрдо сказала:
— Степочка твой, не мой. Если бы дело серьёзное — другое разговор. А ради танцев — извини.
Степан в год и два месяца был как вихрь. Галине Степановне, которой за шестьдесят, бегать за ним было тяжело. Младенца можно убаюкать, а тут — глаз да глаз. Она честно призналась, что не справится, но Лизавета восприняла это как предательство.
С тех пор — тишина. Лизавета перестала звонить, приходить, отвечать. Хуже того — настроила Артёма против матери. Галина Степановна пыталась говорить с сыном, но он бурчал: «Лизе некогда, ребёнок занимает всё время». Но свекровь догадалась — её номер в телефоне невестки оказался в чёрном списке. Проверяла с чужих номеров — Лизавета снимала трубку, но, услышав голос Галины Степановны, бросала её, будто обожглась.
Боль не утихает. Уже год она не видела Степу, не слышала его смеха. Сердце ноет, будто кто-то вырвал из него кусок. «За что? — спрашивает себя Галина Степановна. — За одно „нет“?» Обида Лизаветы кажется ей чудовищной, а молчание сына режет душу. Она пыталась мириться, но её слова тонули в пустоте.
Самое горькое — сплетни, что пустила Лизавета. Говорят, мол, свекровь «эгоистка, которой внук не нужен». Эти слова ранят сильнее ножа. Она столько отдала, а теперь её вычеркнули, будто и не была она им родной. Что делать? Упасть на колени и просить прощения? Но за что? Она лишь попыталась сохранить себя, а оказалась изгоем.
Теперь её дом, когда-то тёплый, будто вымер. Галина Степановна спрашивает себя: неужели одно слово могло разрушить всё? Она мечтает обнять Степушку, но боится — вдруг Лизавета не простит никогда. А Артём, её кровиночка, молчит, и это молчание хуже любой брани.
Что же делать? Кто прав? Должна ли бабушка забыть о себе ради прихотей невестки, или Лизавета зашла слишком далеко? Эта история — о границах, обидах и о том, как тонка ниточка, связывающая родных.
