**Дневниковая запись**
Сегодня вечером перебирал чеки из супермаркета и наткнулся на странное. Две баночки дитячего питания. Но у нас с женой нет детей. В тот момент я все понял
Пара чеков лежала на кухонном столе обычный итог похода в магазин. Пробежался глазами по списку: молоко, хлеб, сыр. Все как всегда. А потом две баночки яблочного пюре.
Мы с Ольгой детей не заводили.
Оля, а это что? ткнул пальцем в подозрительную строку, когда она зашла на кухню, шурша пакетами.
Она скользнула взглядом.
А, это для Семёна с работы. У него дочь родилась, просил купить, ответила она, открывая холодильник. Вечно у мужика времени не хватает.
Звучало логично. Даже благородно. Но что-то в её ровном тоне заставило насторожиться.
На следующий день от её пиджака, брошенного на стул в спальне, пахло чем-то чужим. Не её духами, не моим одеколоном. Сладковатый, едва уловимый запах детской присыпки. Я поднёс ткань к лицу. Запах был настойчивый, въедливый. Это не было случайностью.
Вечером спросил снова, стараясь, чтобы голос не дрожал:
Ты сегодня заезжала к Семёну? Передала пюре?
Ольга, не отрываясь от телефона, кивнула.
Да, конечно. Он сказал спасибо.
Странно, протянул я. Я звонил в ваш відділ, хотел тебя попросить к телефону. Секретарша сказала, что Семён уже неделю на больничном. Ангина.
Она медленно подняла на меня глаза. В них не было ни вины, ни стыда. Только холодное, аналитическое раздражение.
Ты меня начинаешь утомлять, сказала ясно и чётко. Что, слежку устроил? Я зашла к нему домой. В чём проблема?
Проблемы не было. Был только липкий, продуманный обман.
Через несколько дней я убирался в машине. Под сиденьем, за ковриком, лежало что-то маленькое. Дешёвая пластиковая погремушка в виде утёнка. Она не могла принадлежать детям наших друзей мы давно никого не возили, кроме друг друга.
Я сжал её в ладони. Она была потёртая, явно любимая кем-то. И в тот миг всё стало ясно. Не умом всем существом.
Моя идеальная, заботливая жена жила какой-то другой, совсем неизвестной мне жизнью. И в той жизни были дети.
Вернулся в квартиру. Ольга смотрела сериал.
Нашёл это в машине, протянул ей погремушку.
Она посмотрела на утёнка, потом на меня. И впервые за всё это время я увидел, как маска спокойствия дала трещину. В её глазах мелькнул страх.
Я не знаю, что это, голос стал глухим.
А я знаю, ответил. Просто скажи, как давно?
Она молчала, глядя в одну точку на стене. Это молчание было страшнее крика. Оно было признанием.
Просто скажи честно, Оль. Хотя бы сейчас.
Четыре года, выдохнула. Сыну четыре года.
Четыре года. Это число прокатилось в голове громким эхом. Не минутная интрижка. Не ошибка. Целая жизнь, построенная параллельно нашей.
Опустился в кресло напротив. Ноги вдруг перестали слушаться.
Его зовут Дмитрий, сказала она, словно докладывала о погоде. Мы познакомились на конференции в Питере.
Она не просила прощения. Просто констатировала факты. Как будто закрывала квартальный отчёт.
И ты решила, что можешь просто иметь две семьи? Одну здесь, другую там?
Всё сложнее, она провела рукой по лицу. Ты сам не хотел детей. Мы это обсуждали. Ты говорил, что не готов, что карьера важнее.
Это была не совсем ложь. Это было хитрое перекручивание правды. Я говорил, что не готов «прямо сейчас». Хотел сначала встать на ноги в своей компании. А в её интерпретации это превратилось в абсолютный отказ.
То есть ты решила проблему. Очень по-деловому. Нашла мужчину, который был готов.
Я не «искала», так получилось, в её голосе прозвучали защитные ноты. И я никого не бросила. Я обеспечивала обоих. Тебя. Его. Сына.
Посмотрел на нашу гостиную. Идеально подобранная мебель, картина современного художника, дорогие шторы. Всё это теперь казалось декорацией.
То есть я должен быть тебе благодарен? За то, что ты меня «обеспечивала», пока тратила наши общие деньги на вторую семью?
Деньги зарабатывала я, отрезала. И немалые. Тебе всего хватало.
Вот оно. Ключевое слово. «Прагматик». Для неё это не было изменой, а диверсификацией активов. Один мужчина для статуса и удобства. Другой для продолжения рода.
И самое страшное она искренне не понимала, что здесь не так.
Где они живут? спросил. Голос звучал чужим.
В Подмосковье. Я купила им квартиру.
Конечно, купила. Наверное, и ремонт делала. Выбирала обои в детскую, пока я ждал её с «командировок».
Встал и подошёл к книжной полке. Там стояла наша свадебная фотография в серебряной рамке. Мы улыбались. Два счастливых идиота, ничего не подозревавших.
Покажи мне его фото. Сына.
Ольга на секунду замерла. Затем достала телефон, что-то открыла и протянула.
На экране смотрел светловолосый мальчик на велосипеде. Он был удивительно похож на неё в детстве. Та же улыбка, тот же взгляд.
Я смотрел на фото, и мир вокруг сузился до размеров экрана. Вот он. Настоящий, живой ребёнок. Которому моя жена покупает яблочное пюре и погремушки.
Его зовут Артём, тихо сказала она.
Я вернул телефон. Внутри не было бури. Был странный, ледяной вакуум.
Я хочу, чтобы к утру ты ушла, сказал, глядя ей в глаза. Собери вещи и поезжай к нему.
Она встала. В её глазах не было раскаяния, только раздражение.
Давай обсудим это спокойно. Как взрослые люди.
Мы уже всё обсудили, ответил. Ты сделала свой выбор четыре года назад. Просто забыла мне сообщить.
Она не ушла. Утром я застал её на кухне. Она пила свежесваренный кофе и читала новости на планшете, будто вчерашнего разговора не было.
Рядом с чашкой лежали блокнот и ручка. Она была готова к перегов
