В нашем маленьком городке под Пермью, где слухи разносятся быстрее, чем метель в декабре, я уже смирилась с тем, что выпускной вечер для меня сорвался. Но утром в день бала произошло нечто неожиданное во двор подъехал красный внедорожник.
Мне 17, я учусь в выпускном классе, и здесь все знают, какой сок ты любишь и как звали твоего первого парня. После школы я подрабатывала, чтобы накопить на платье, но моя мачеха украла эти деньги. Когда я уже потеряла надежду, красный внедорожник изменил всё.
У нас в городе шутят, что чихнёшь в аптеке через час уже весь район знает. Продавщица в «Магните» помнит, какие конфеты ты берёшь, а учительница физкультуры наверняка знает твой средний балл.
Я работала по вечерам в аптеке, раскладывая товар, а по выходным сидела с детьми соседей. Каждую рублёвку, каждый чаевой от бабушек, говоривших: «Оставь сдачу, внучка», я прятала в старую жестяную коробку из-под печенья под кроватью. В ней лежала не просто копейка там была моя мечта.
С девятого класса я представляла своё выпускное платье, листая «ВКонтакте» и сохраняя фото атласа и тюля. Мне не нужно было ничего вычурного только что-то простое и волшебное, чтобы почувствовать себя частью мира, где мечты сбываются.
Моя мама, которая умерла, когда мне было 12, всегда говорила: «Хочу, чтобы твоя жизнь искрилась». Мне нравилось думать, что она смотрит на меня с небес и видит меня в чём-то блестящем. С тех пор я искала эту искру, будто она была финишной чертой.
Папа женился снова, когда мне было 14, и в нашу жизнь вошла Лариса. Она носила дорогие духи, держала спину прямо и говорила так, будто всегда знала лучше. С ней приехала её дочь Даша моя ровесница, которая поселилась у нас в десятом классе.
Мы не враждовали, но и не сближались. Мы просто жили рядом, как попутчики в одном вагоне, едущие в разные стороны.
Когда наступила весна, началась лихорадка выпускного. Девочки в школе создали чаты, обсуждая цвета платьев и плейлисты. «Пинтерест» пестрел идеями.
Даже Лариса прониклась атмосферой. Она прикрепила на холодильник «План подготовки к выпускному», будто это научный проект. Там были списки: салон красоты, маникюр, обувь, букеты.
Имя Даши красовалось розовым маркером, с блёстками. Моё? Нигде.
Но мне было всё равно. Я копила тихо.
К апрелю в коробке набралось 25 тысяч рублей. Я пересчитала их дважды. Этого хватило бы на платье по скидке, туфли из «Ламана» и, может, плойку, если попаду на распродажу.
В телефоне у меня был свой список:
Платье до 15 тысяч.
Туфли возможно, из секонда.
Причёска сама, по ютуб-уроку.
Макияж бюджетная тушь и моя одна хорошая палетка.
Бутоньерка для Саши, моего соседа и парня на выпускной.
Мы с Сашей не были парой. Мы просто договорились пойти вместе. Он из тех парней, которые берут свою собаку в магазин, чтобы малыши могли её погладить. Безобидный, смешной и добрый. Он мне нравился.
А потом настал тот четверг. Я открыла дверь и услышала запах жареной картошки и смех Даши. Сбросив обувь, я зашла на кухню.
Даша стояла на стуле, кружась в платье цвета сирени, усыпанном блёстками. На столе лежал пакет из бутика, который я видела в ТикТоке там, где предлагают чай, пока выбираешь наряд.
«Нравится?» спросила она, кружась. «Мама сказала, что каждая девушка заслуживает платье мечты».
Я натянуто улыбнулась. «Очень красиво».
Лариса повернулась ко мне с сияющей улыбкой. «А ты, дорогая, можешь взять моё коктейльное платье. Подрубим, украсим. Практично, правда?»
«Я копила на своё», сказала я, подняв брови.
Лариса моргнула, затем выдавила сочувственную улыбку, от которой у меня сжался желудок. «Ой, милая. Я думала, ты копишь на институт. Ведь выпускной это один вечер, а учёба на всю жизнь».
Мир поплыл перед глазами.
Я попыталась держаться. «Но я всё равно хочу своё платье».
Она махнула рукой, будто я просила лишнюю порцию мороженого. «Потом спасибо скажешь».
Я поднялась наверх, сердце бешено колотилось. Мне нужно было просто увидеть коробку, прикоснуться к ней, убедиться, что она на месте.
Но под кроватью ничего не было.
Я обыскала всю комнату. Тщетно.
«Папа!» позвала я. «Ты не видел мою жестяную коробку? Красную?»
Он вышел из гостиной, усталый, с расстёгнутым воротником. «Какую коробку?»
«Ту, что под кроватью! Там были мои деньги».
«Кто-нибудь видел мою коробку?» крикнула я вниз, надеясь, что Лариса или Даша ответят.
Лариса появилась, будто ждала своего выхода. «А, это! Я хотела сказать заняла её».
Я окаменела. «Заняла?»
«На квартплату, гладко ответила она. У нас дыра в бюджете. А папина премия ещё не пришла. Вернём».
Папа нахмурился. «Сколько там было?»
«Двадцать пять тысяч», прошептала я.
Лариса даже не дрогнула. «Нам нужнее. Мы купили Даше платье. А ты ведёшь себя эгоистично. Всё равно ты не идёшь на выпускной папа будет в командировке, и некому с тобой фотографироваться».
Я стиснула зубы.
Лариса склонила голову. «Ты умная девочка. Ты понимаешь, что такое жертва».
Я взглянула на Дашу, всё ещё кружащуюся в платье, блёстки которого отражали свет. Из сумочки Ларисы торчал чек: 39 тысяч.
«Ты потратила мои деньги на её платье?»
Лариса напряглась. «Это семейные деньги. Мы делимся в этом доме. Через десять лет ты скажешь мне спасибо, когда не будешь в долгах».
Папа потер виски, будто на него давила вся тяжесть мира. «Мы исправим», пробормотал он.
«Когда?» спросила я. «Выпускной через неделю».
«Мы поговорим
