Два года прошло без единого слова от моей дочери: она вычеркнула меня из своей жизни, а мне скоро исполнится 70
Два года. Ни строчки, ни звонка. Как будто меня стерли из памяти. А я ведь уже на пороге семидесятилетия
В нашем дворе все знают мою соседку, Веру Семёновну Петрову. Ей 68, живет одна. Иногда я заглядываю к ней с пирожками к чаю просто по-соседски. Она добрая, утончённая женщина, всегда улыбается, любит рассказывать о путешествиях с покойным мужем. Но о семье говорит редко. Однако накануне прошлых праздников, когда я принесла ей, как обычно, сладости, Вера Семёновна вдруг решилась открыться. В тот вечер я услышала историю, от которой до сих пор холодеет сердце.
Когда я зашла, она была не в себе. Обычно живая, бодрая, в тот раз сидела, уставясь в пустоту. Я не стала спрашивать, просто налила чай, разложила угощение и молча села рядом. Она долго молчала, будто боролась с собой. Потом вдруг выдохнула:
Два года Ни одного звонка. Ни открытки, ни сообщения. Я пыталась дозвониться номер не существует. Даже не знаю, где она теперь живет
Она замолчала. Казалось, перед её глазами проносились годы, целые десятилетия. Затем, словно прорвало плотину, Вера Семёновна заговорила.
У нас была счастливая семья. С Сергеем мы поженились молодыми, но с детьми не спешили хотели пожить для себя. Его работа позволяла много путешествовать. Мы были близки, часто смеялись, обожали наш дом, который обустраивали вместе. Он своими руками построил нам гнездо просторную трёшку в центре Москвы. Мечта всей его жизни
Когда родилась наша дочь, Наташа, Сергей будто ожил. Носил её на руках, читал сказки, проводил с ней каждую свободную минуту. Я смотрела на них и думала: я самая счастливая женщина на свете. Но десять лет назад Сергей ушёл. Долго боролся с болезнью, мы потратили все сбережения, чтобы его спасти. А потом тишина. Пустота. Как будто вырвали кусок сердца.
После смерти отца Наташа отдалилась. Сняла квартиру, хотела жить одна. Я не возражала она взрослая, должна строить свою жизнь. Навещала меня, мы общались, всё казалось нормальным. Но два года назад она пришла и сказала, что хочет взять ипотеку на свою квартиру.
Я вздохнула и объяснила, что помочь не смогу. Наши сбережения, которые мы с Сергеем копили, почти исчезли всё ушло на лечение. Моей пенсии едва хватает на лекарства и коммуналку. Тогда она предложила продать квартиру. «Мы купим тебе однокомнатную на окраине, а остальное пойдёт на первый взнос».
Я не смогла согласиться. Дело было не в деньгах, а в памяти. Эти стены, каждый угол Сергей делал их своими руками. Здесь всё моё счастье, вся моя жизнь. Как я могла всё бросить? Она кричала, что отец делал это для неё, что квартира всё равно достанется ей, что я эгоистка. Я пыталась сказать, что просто надеюсь однажды она вернётся сюда и вспомнит нас Но она не хотела слышать.
В тот день она хлопнула дверью. С тех пор тишина. Ни звонка, ни визита, даже на праздники. Позже я узнала от общей знакомой, что она всё же получила кредит и теперь выматывается на работе две ставки, бесконечная гонка. Ни семьи, ни детей. Даже подруга говорит, что не видела её полгода.
А я жду. Каждый день смотрю на телефон, надеясь, что он зазвонит. Но ничего. Я даже позвонить не могу она сменила номер. Наверное, больше не хочет меня видеть. Никогда. Должно быть, считает, что предала её, отказавшись уступить тогда. Но скоро мне 70. Не знаю, сколько времени мне осталось в этой квартире, сколько вечеров я ещё проведу у окна в ожидании. И не понимаю как могла причинить ей такую боль
